Примерно половина населения земного шара говорит только на одном языке. А полиглотами в привычном понимании термина — то есть людьми, знающими 5 и больше языков, — являются меньше 1% жителей планеты.
Впрочем, в истории существовали люди, которые знали куда больше 5 языков: по воспоминаниям современников, живший в XIX веке итальянский кардинал Джузеппе Каспар Меццофанти владел 38 языками, а сэр Джон Бауринг, губернатор Гонконга с 1854 по 1859 годы, и вовсе утверждал, что знает двести языков и умеет говорить на ста. Сэр Джон и вправду был лингвистом, но сколько именно языков он знает, кажется, никто кроме него не считал.
Но, как справедливо подмечает научный портал IFLScience, вопрос тут не в количестве, а в качестве: насколько глубоко нужно знать язык, чтобы утверждать, что он вам известен? И если допустить, что поверхностно можно изучить очень большое число языков, сколько из них человек способен в течение жизни изучить более-менее глубоко?
В 2018 году журнал Нью-Йоркер изучал вопрос современного существования полиглотов. Ричард Симкотт, британский гиперполиглот и организатор ежегодной Конференции полиглотов, в интервью журналу сообщил, что изучение всех нюансов языка — устаревший стандарт, который заботит лишь моноглотов — то есть тех несчастных, кому ведом лишь один язык.
Второй момент, который трудно верифицировать, — знание редких и старых языков. даже если предположить, что «знать» язык означает знать его на базовом уровне, в случае с редкими туземными языками проверить даже такой навык почти невозможно — ведь нельзя же возить несчастного представителя коренного народа, по праву рождения явившегося экспертом в своем языке, чтобы проверять утверждения разных лингвистов.
Один из ярких примеров — ливанский полиглот Зиад Фаза, утверждавший, что он овладел 59 языками, среди которых, к примеру, были арабский, испанский, суахили и таджикский. Он долгое время был рекордсменом по версии Книги рекордов Гиннесса — но все изменилось, когда в 1997 году Фаза пришел на чилийское телешоу, где зрители из самых разных стран задавали ему простые вопросы, многие из которых он так и не смог понять.
Фаза пытался оправдать свой провал тем, что его не предупредили о проверке продюсеры, надеявшиеся на сенсацию, а сам он переволновался. Спустя много лет в 2020 году в одном из интервью бывший учитель сказал, что на самом деле во многих языках к тому моменту он давно не практиковался и забыл то, что, как был уверен, когда-то знал. А еще что ему было очень стыдно.
В некотором смысле слова Фазы подтверждают и недавние исследования нейробиологов. В этом году ученые из Массачусетского технологического института опубликовали исследование активность мозга у полиглотов. Согласно собранным данным, при звуках любого языка в мозге активировались одни и те же участки — и активность была тем выше, чем лучше полиглот знал данный язык. Исключением был лишь родной язык испытуемого: при его звуках мозговая активность, напротив, была минимальной.
Автор исследования и профессор МТИ Эвелина Федоренко уверена, что дело в том, что с родным языком мы неизбежно сталкиваемся гораздо дольше и используем его несравненно активнее, чем любые другие.
В то же время у изучения иностранных языков есть более реалистичная польза, чем сомнительное звание полиглота (или гиперполиглота): это помогает бороться с болезнью Альцгеймера.
Эффект, конечно, вряд ли будет накапливаться с каждым новым изученным языком — но лишняя умственная активность никогда не мешает.
Впрочем, это же порой относится и к родному языку, который, если отвлечься на несколько лет, тоже может показаться чуть ли не иностранным. Вот, к примеру, список из 50 претендентов на «Слово года — 2024»: многие из них могут вас удивить.
