Четвертый сезон сериала «Беспринципные» стартовал 28 марта на платформе «Кинопоиск». В центре сюжета — все тот же житель столичных Патриков Славик, вернувшийся из поездки в деревню и нашедший новую супругу, которая пытается урезонить его с помощью необычных практик. За четыре года существования проект получил признание не только зрителей, но и профессионального сообщества: Ассоциация продюсеров кино и телевидения России (АПКиТ) в 2021 году даже признала «Беспринципных» лучшим комедийным сериалом года.
Исполнитель роли Славика Павел Деревянко в интервью РБК Life рассказал, что сказал бы Славику при встрече в реальной жизни, как он относится к Никите Кологривому и ждет ли возвращения Голливуда на российские экраны.
— Мы с вами символично встречаемся на Патриках накануне четвертого сезона «Беспринципных». Сериал высмеивает мажоров-москвичей. При этом вы сами живете в центре Москвы. Вы себя к мажорам относите?
— Нет, наверное, я все-таки рабочая косточка. А в центре живу просто потому, что так удобно.
— Многие ли из тех, кто живет в центре Москвы, — рабочие косточки?
— Из моего окружения все — люди работающие. С другими мне просто неинтересно.
— Чего нам ждать от развития сюжета «Беспринципных»?
— Это будет веселее, чем в предыдущих сезонах. Наконец моему Славику дали возможность выйти из своей дворницкой, в которой он был в прошлом сезоне, и теперь он может разгуляться, вздохнуть свободно. У него новая жена, новый брак — а это почти как новая жизнь. Конечно, Славик все равно останется в своих традициях: он будет врать, будет изменять. В этом плане у него все, можно сказать, стабильно, зато он все такой же веселый, по-хорошему дурной. И как бы нестареющий, неунывающий, что объединяет его со всеми героями «Беспринципных».
— Есть ли что-то общее между вами и Славиком?
— Видимо, есть. Меня об этом многие спрашивают, кстати, особенно девушки. Некоторые раньше при встрече прямо говорили: «Ты точно такой же, как Славик». Но так только кажется на первый взгляд. Во-первых, я не беспринципный. Во-вторых, я ответственный. Я ненавижу обманывать и никогда не делаю этого. Но, наверное, некоторая легкость и любовь к жизни — это нам со Славиком присуще обоим.
— Не возникало ли у вас или у режиссера мыслей усложнить этого персонажа и вывести его из вот этой категории беспринципных? Может быть, мы увидим это в новом сезоне?
— Это скорее к автору вопрос. Но мы такой перспективы не обсуждали. Славик всех устраивает таким, какой он есть, да и назвать его простым я, честно говоря, вообще не могу. Он отличный комедийный персонаж со своим характером. Думаю, если убрать его из категории беспринципных, можно нарушить баланс и убить все легкое настроение сериала.
— Если бы вы встретили Славика в реальной жизни, что бы вы ему сказали?
— Я бы сказал: «Славик, не…» (нецензурный аналог фразы «не ври». — РБК Life). И это была бы первая и последняя моя реплика в разговоре с ним. По правде, я не думаю, что мы бы общались. Все-таки мы с ним слишком разные. Как я уже сказал, ненавижу врать. И ненавижу, когда мне врут. Поэтому, Славик, прости.
— Сериал «Беспринципные» существует уже четвертый сезон. Для проектов онлайн-кинотеатров это редкость: обычно они живут десять серий — и все. Почему «Беспринципным» удалось задержаться на «Кинопоиске»?
— Я не знаю, для меня самого это такая магия. Когда мы только снимали первый сезон, я вообще не предполагал, каких масштабов «Беспринципные» могут достичь. Но вот мы здесь. Думаю, каким-то образом он попал в души людей — это главная причина успеха. А еще он попал в конъюнктуру современной повестки, наверное. Видимо, на этом и едет. Его ведь не просто так везде смотрят, по всей стране. Он не теряет своей актуальности и при этом помогает зрителям отдохнуть, расслабиться, забыть о всех проблемах. Кажется, именно этого от комедийных проектов и ждут.
— Вы согласны с расхожим тезисом, что Москва — не вся Россия?
— Безусловно.
— Что тогда интересует людей из регионов в этом сериале?
— В «Беспринципных» чувствуется какая-то ностальгия по лучшей жизни, я так понимаю. А она всегда во всех отзывается. Плюс у каждого «киноманьяка» есть тяга к приключениям. И приключения героев, конечно, волнуют зрителя в первую очередь. В сериале все наши персонажи постоянно попадают в такие дурацкие, нелепые ситуации, что сюжет каждой серии очень сложно предсказать. Также не забываем об элементе сатиры: мы же все иронизируем над нашими Славиками, генералами, фээсбэшниками. Все это интересно зрителю. Потому что он узнает «знакомые лица».
— Нравятся ли вам в целом современные российские сериалы?
— Да, мне нравятся. В последнее время появилось много хороших проектов. Мне очень понравилось «Слово пацана» — интересный, самобытный, творческий взгляд на такое тяжелое и жестокое время. Хорошая работа, достойная всей той популярности, которой она достигла. И мне кажется, это только начало. Отечественный кинематограф постепенно набирает обороты, чувствуя положительный отклик зрителей.
— Раз уж вы упомянули «Слово пацана»: почему, на ваш взгляд, сериал стал таким феноменом?
— Благодаря выбранной теме. Это интересно зрителю. Сейчас как будто возвращаются эти 80-е, 90-е. У людей явно ностальгия, даже в моде отражается вся эта эстетика прошлых лет. Ну и молодые актеры тоже значительно повлияли на популярность проекта, покорив сердца фанатов сериала. Все идеально сыграно, да и срежиссировано блестяще. Думаю, что все остальные слова будут здесь излишни.
— Не могу не спросить ваше мнение по поводу публичного поведения артиста из «Слова пацана» Никиты Кологривого. Он из нового поколения актеров, вы на экране уже несколько десятилетий. Что бы вы ему сказали?
— Он мне симпатичен как актер. Он энергоемкий, сильный человек, это сразу чувствуется, как только ты его видишь, — а мы виделись только однажды. Не люблю давать непрошеных советов и лезть в чужие дела. Пускай над своим поведением он думает сам. Я ничего говорить ему не буду.
— Почему молодое поколение артистов вынуждено так пиарить себя?
— Я не думаю, что он пиарит себя. Я думаю, это просто свойство его характера, совокупность человеческих качеств.
— Можно ли сказать, что он — тот самый «беспринципный»?
— Наверное, можно сказать, что он принципиальный. Он ведь по своим принципам действует. За словом в карман не лезет. С охотой идет на конфликт. В свете Никиты Кологривого можно смотреть на себя и понимать, как бы ты сам хотел дальше действовать. Как действовать можно, а как нельзя.
— Как бы вы охарактеризовали молодое поколение артистов в целом?
— Молодежи не хватает мастерства, на мой взгляд. Но на то они молодые. Я в годы своей юности тоже мало что мог. Поэтому давайте не будем загадывать сейчас, лучше будем смотреть дальше. Главное, чтобы у них было желание идти вперед и улучшать свои технические характеристики, актерское мастерство и внутреннее содержание. Если оно есть, то это уже половина успеха.
— Количество сериалов в последние годы заметно увеличилось. При этом о разнообразии сюжетов и жанров говорить не приходится: все — либо комедии, либо в редких случаях мелодрамы. С чем связан этот дефицит новизны?
— Вот как раз-таки сейчас у нас идет тенденция к поиску новых жанров, новых сюжетов. Хотелось бы, конечно, увидеть в нашем кинематографе больше человеческих историй, правильных мелодрам. Мне также нравятся боевики, а еще очень интересна космическая тема, поэтому я с большим удовольствием что-то в этом роде сделал бы. Надеемся, что индустрия разовьется и мы больше не будем говорить ни о каком дефиците новизны.
— Вы многократно упоминали, что ваш персонаж мечты — Пушкин. Есть ли кто-то еще, кого вы хотели бы сыграть?
— Пушкин остается мечтой, это так. Но если говорить о нестандартных желаниях, я хотел бы персонажа со сложным гримом. Какого-нибудь монстра. Мне это интересно.
— С ростом популярности сказок таких возможностей становится все больше. Кстати, на ваш взгляд, почему такой большой запрос на сказки?
— Потому что у нас нет вот этого детского и юношеского контента. Совершенно. Очень здорово, что мы взялись с такой рьяностью снимать разнообразные сказочные сюжеты. Я сейчас как раз задействован в работе над вот таким вот детским фильмом «Колотун». Совсем скоро мы приступим к съемкам. Это будет фантасмагоричная сказка. И я там буду изображать губернатора сказочного города Бурвиль. На днях поеду в Петербург, как раз будем готовить к нему грим. Это будет очень интересный персонаж, который больше всего любит себя.
— По какому принципу вы выбираете роли?
— В первую очередь я смотрю, насколько качественно написан сценарий. От этого зависит все. У меня есть критерии отличного сценария, из-за которых я соглашусь на съемки. Их всего три: в нем обязательно должна быть жизнь, прописаны хорошие диалоги и проработан сюжет. А все остальное уже не так важно — все жанры и характеры могут быть совершенно разнообразными. Я не против попробовать себя в чем-то новом, поэтому здесь у меня нет каких-либо особенных предпочтений.
— Сценарное мастерство в России на каком сейчас уровне?
— Скажем так, хочется лучшего и большего. У нас в целом в стране проблема с кадрами. Сценаристы не исключение. В этом деле талант большой нужен, а также постоянное желание рассказать зрителям жизненные истории, правильные, желание привнести новое в кинематограф. Сейчас идеальное время для новых имен, и я надеюсь, что они — эти новые имена — им воспользуются.
— Общий миф, который бытует о киносреде, об актерской среде, в том, что помимо таланта должны быть еще и связи. Это так?
— Связи иметь, конечно, хорошо и здорово. Но у многих людей из кино их нет. Что, на самом деле, не помешало им занять свое место в киносреде, а значит, талант и профессионализм все-таки важнее. К счастью.
— Как вы пробивались на самых первых этапах?
— В 2000 году я выпустился из ГИТИСа. Меня сразу взял к себе в Молодежный театр Алексей Бородин с нашим дипломным спектаклем «Шинель». Мы сделали на этой сцене еще один спектакль — «Герой». Через пару лет я перешел в Театр им. Пушкина, затем был Театр Моссовета. Там меня увидел Андрей Сергеевич Кончаловский, который планировал как раз создать трилогию «Дядя Ваня», «Три сестры» и «Вишневый сад». Он посмотрел сериал Павла Семеновича Лунгина «Дело о мертвых душах» и назначил мне встречу, на которой предложил репетировать «Дядю Ваню». Я, честно говоря, вообще тогда не понял, где «Дядя Ваня» и где я. Но он убедил попробовать. Так все и завертелось.
— Никита Михалков в одном из своих интервью говорил, что вы один из самых высокооплачиваемых артистов в России с гонорарами голливудского уровня. По его словам, вы получаете около $4 тыс. за съемочный день. Можете ли вы подтвердить или опровергнуть эту информацию?
— Скажу так: я хорошо зарабатываю для российского кино. Но есть ребята, которые получают гораздо больше.
— Не скучаете ли вы по конкуренции с Голливудом на российском рынке? И примут ли их у нас, если они вернутся?
— Скучаю, конечно. Мне ведь не одному кажется, что сейчас все зрители очень ждут возвращения западных проектов в наш прокат? Я, кстати, тоже в их числе. Поэтому если оно случится, то люди примут их с великим удовольствием. Но не думаю, что это разговор о ближайшем будущем.
— В вашей фильмографии есть фильм «Кровавая леди Батори» совместного производства России, Румынии и США. После его релиза вы весьма неоднозначно отзывались об опыте сотрудничества с европейскими и американскими производителями. У вас больше нет желания покорять Голливуд?
— Нет. Я понял главный принцип: «Где родился, там и пригодился». Я понимаю, что по-настоящему показать всю свою актерскую палитру можно только на родном языке. Если какие-то интересные предложения будут, конечно, будем обсуждать. Пока их не было. Но, в общем-то, мне хочется дальше развиваться здесь, в России.
— Есть ли какие-то иностранные, голливудские в том числе, фильмы последних лет, которые вам понравились?
— Честно говоря, я даже не помню их названий. Сразу признаюсь: «Барби» и «Оппенгеймера» я не смотрел. Вторую «Дюну» — тоже. Из старого Голливуда мне неизменно нравятся все фильмы Тарантино, они уже как современная классика. Хороший фильм «Три билборда на границе Эббинга, Миссури». Кажется, еще несколько лет назад были классные фильмы, а сейчас как будто весь мир захватили одни комиксы Marvel. Лично для меня они один за другим такие бездушные и однотипные, поэтому я скучаю по старому голливудскому кино и часто пересматриваю шедевры того времени, пропуская новинки.
— Каковы ваши текущие взаимоотношения с театром?
— Обновления в театре в моей творческой жизни пока не предвидятся.
— Это ваше осознанное решение?
— Да, в общем-то. Просто не хочу сейчас участвовать ни в каких новых постановках, быть на сцене. Это очень энергозатратная для меня история. Даже слишком энергозатратная, я бы сказал. В кино мне комфортнее по всем параметрам. Наверное, это какие-то мои старые, устоявшиеся впечатления о театре. Но я не могу от этого ощущения избавиться. А без желания не стоит играть, зритель сразу чувствует твой настрой.
— Как зритель вы в театр ходите?
— Нет. У меня не так много свободного времени. А когда оно появляется, я предпочитаю проводить его со своими детьми либо со своей девушкой. Хотя даже на друзей сейчас не так много времени остается. Вообще, если говорить о досуге, то я с удовольствием просто сижу дома, сплю, смотрю какие-то сериалы, часто предпочитаю старое советское кино — вот недавно пересмотрел «Семнадцать мгновений весны». Наверное, от меня ждут рассказов о бесконечных вечеринках или приключениях в духе моего беспринципного Славика, но у меня сейчас все гораздо спокойнее. Это, кстати, еще одно различие между нами.
— Под влиянием геополитических событий последних двух лет как изменился репертуар российских театров? Контент, который там предлагают, темы, которые там поднимаются?
— Все началось с того, что ушли современные авторы, среди которых Иван Вырыпаев, например. А если нет современных авторов — нет и новых сценариев, нет новых прочтений классики. Поэтому, если говорить о контенте и предлагаемых темах, то они не то чтобы изменились, их в целом просто стало меньше. Репертуар российских театров сократился однозначно. Это печальный факт.
— На какого героя есть запрос у современного зрителя? Кого люди хотят видеть на экране, на сцене?
— Нет какого-то единого типажа, как и нет какого-то единого портрета всех зрителей с описанием их предпочтений. Мне кажется, главное — чтобы в герое была жизнь, чтобы он не был идеализированным, окрашенным либо в черную, либо в белую краску. Люди сейчас все больше интересуются историями с так называемой серой моралью, так как они понимают, что в реальном человеке намешано очень много всего. И поэтому современному зрителю будет интересен сложный характер персонажа — при условии, конечно, что он будет хорошо прописан. Я могу сказать, какой герой точно не понравится современному зрителю — это картонный, плоский персонаж, действия которого легко предсказать. Такие герои уже не работают. Если раньше на них закрывали глаза, то сейчас нет.
