Акселераты, ау!
В 1970-е редкое издание не писало о том, что молодежь вымахала ого-го. Акселерация. Говорили: дело в питании. Есть стали больше, есть стали веселее. Особо ловкие приплетали «успехи развитого социализма» (хотя на Западе было то же самое), а советские фантасты, рисуя далекое будущее, где, несомненно, победил коммунизм, изображали людей невероятно высокими.
Средний рост мужчины достиг максимума (171,8 см) у тех, кто родился в 1982 году, женщин (159,82 см) — у рожденных в 1974-м. Дальше — медленный, но спад!
Самое поразительное — географический разрез. Все страны и континенты испытали акселерацию в 1920-х (где тут «здоровое питание», кризис у всех), в 1960-м и в 1985-м. Но затем рост стал снижаться. И только регионы к югу от Сахары выбиваются из этой тенденции. Люди там плавно наращивали рост, без всплесков и пиков, но, начиная с 1964 года принялись уменьшаться. Чудо какое-то.
Факты
Самые долгие записи роста мы имеем во Франции. В 1660 году средний рост мужчины там был 162,6 см. Сегодня — 176,5 см. Как видим, прибавка невеликая. Самая мощная акселерация наблюдалась в 1750-м: люди, рожденные в том году, заметно выше. Интересно в Голландии. Изначально очень высокие (169,5 см в 1750 году, самые высокие в Европе), голландцы просели в 1830-м, но сегодня — вновь самые дылдистые (колоссальные 182,7 см; к сожалению, мы не знаем, это с учетом мигрантов или нет). В России в 1890-м средний рост мужчины был 165 см, сейчас — 176,7, женщины — 153 см и 164,5 см соответственно.
Стресс бьет. И все по голове
Солнечная активность? Войны? Эпидемии и голод? Накладываешь события на графики роста, ничего не получается. Здесь есть какая-то тайна.
Возможно, новое исследование прольет свет. Международная группа ученых решила изучить рост — но не людей, а животных, если еще точнее — животных-жертв. Те, кто находятся в начале пищевой цепочки. Отличный пример — мышь. Ее едят. А она трескает лишь овощи, семечки и прочую веганскую пищу. Типичная жертва.
В духе времени ученые задействовали численное моделирование. Согласно их модели, есть идеальная жертва, идеальный хищник, а у хищника еще и иные источники питания. Это важно: хищник отвлекается на что-то другое (кошка — с мышей на птиц), а мыши тем временем думают-гадают, как им спасаться.
А хищники? А идеальных хищников-то не бывает. Сегодня ты, завтра тебя. Там работают те же законы, только менее выраженные.
В реальности все еще сложнее. Скажем, в Северной Америке разрослась осина. Причина — волки. Как так, волки разводят осину? Оказалось, волки расплодились, и стали чаще нападать на оленей. Те теперь сто раз подумают, выйти ли пощипать листики. И худеют. Отлично! — подумала осина.
Исследователи приводят множество фактов, когда животные и птицы, даже если на них не нападают прямо сейчас, боятся заранее и пытаются «залечь на дно». Но причем тут человек? И тут нам понадобится помощь доктора наук, профессора Андрея Журавлева.
Страх сильнее голода
— Как вам исследование?
— Очень интересно, особенно примеры, как страх влияет на размер животного. Мне сразу вспомнились карликовые (мелкоразмерные, точнее) коровы, которые еще кое-где живут в якутской тайге (в пределах ферм, конечно). Триста лет назад их привели кочевники-якуты, которые двигались со своим скотом на Север со стороны монгольских степей. В отличие от верблюдов, коровы выжили. Они ели запасенное для них сено, но лугов в тайге мало, и запасов на всю зиму не хватало. Вот хозяевам и приходилось забивать их раньше времени. В ответ коровы стали быстрее взрослеть, чтобы успеть оставить потомство. И постепенно перешли в разряд самого мелкого крупного рогатого скота. Мы доподлинно не понимаем, «знает» ли корова, что ее съедят. Но ужас быть съеденным — важнейший фактор эволюции. Страх часто оказывается сильнее голода.
— Чтобы понять, а что с человеком, сначала спрошу. Мы — хищники или «жертвы»?
— Человек скорее хищник. Критерий тут — устройство пищеварительной системы. Длина кишок, грубо говоря, у нас маловата, чтобы считаться травоядными.
Растительную пищу очень трудно переработать. Та же корова не питается растительными белками. В ее кишечнике — сложнейший комплекс бактерий, простейших, грибов. Только вместимость ее рубца (одного из отделов желудка) достигает 200 л, и в каждом литре проживают 150 000 миллиардов бактерий. Они вырабатывают белок, он-то и питает корову. Мы не такие.
— Мы — мегахищники, у нас же нет врагов?
— К счастью, мы и не мегахищники. Потому что те — уязвимы. Мегахищнику нужна мегажертва. Скажем, гигантским хищным динозаврам прошлого нужны были громадные растительноядные динозавры. Вымершей гигантской акуле — грандиозных размеров кашалоты. Если ты живешь в океане, то хотя бы можешь перейти на планктон. На суше ты вымираешь вместе с жертвой.
Человек невелик, и, как говорит мой китайский коллега, «способен съесть все». Я с ним полностью согласен, и, когда бываю в Китае, с удовольствием доказываю этот тезис на практике.
— Вы сказали, «человек невелик». Но люди становятся выше?
— Это незначительные популяционные колебания, которые есть у всех видов. Они идут волнами. Я принадлежу к поколению «акселератов», при этом сам я среднего роста. Тогда много гадали, отчего человек пошел вверх. Говорили — лучше стала еда. Еще: алюминий. Мол, стали пользоваться алюминиевой посудой, он и спровоцировал. Но человек снова немного уменьшился. Так и будет в дальнейшем, немного вверх, немного вниз.
Толстая скорлупа.
— Здесь бы и закончить, но хочется разобраться глубже. Страх и размеры животного, такая неожиданная связь.
— Еще в конце XIX века зоолог Эдвард Коп выдвинул правило: животные в процессе эволюции становятся больше. И хищники, и жертвы. Эффект подтверждался на небольших выборках (например, на тех же динозаврах — завроподах или на ракоскорпионах), но только недавно его решили проверить на всей палеонтологической летописи. Взяли все возможные виды за последние полмиллиарда лет. И оказалось, что это не совсем так. А именно: большие животные становятся больше. Маленькие — меньше.
Это связанные вещи. Хищнику не нужна очень маленькая жертва. У льва затраты энергии что на ловлю условного зайца, что на ловлю буйвола примерно равны. А результат? Поэтому зайцу лучше уменьшаться и дальше. А вот буйволу все резоны увеличиваться. Чтобы лев попросту побоялся с ним связываться.
— Это касается только размера?
— Не только. В конце мелового периода (примерно 70 миллионов лет назад) стали вымирать крупные растительноядные динозавры. Хищники давили на них все серьезнее. И замечено: скорлупа яиц, которые несли самки таких динозавров, стала очень толстой. Такой, что зародыш не сможет ее пробить.
Такое же мы видим на птицефабриках. Куры, предчувствуя, что их скоро убьют, начинают нести яйца с очень толстой скорлупой. Птицы испытывают страх, и стресс отрицательно сказывается на функционировании всех их органов.
Мы недооцениваем роль страха в эволюции, потому что отказываем животным в этом чувстве. Это, мол, наша, человеческая прерогатива. На самом деле животные боятся. И я повторю: ужас — важнейший двигатель эволюции.
Стресс от страха испытывают и хищники. Пару лет назад в одном из природных парков Ботсваны экологи провели интересный опыт: нарисовали большие глаза на крупе группы коров, других пометили парными крестиками, а контрольную группу оставили, как есть. И оказалось, что львы и леопарды предпочитают нападать — а чаще они набрасываются на жертву именно сзади — на обычных буренок. «Глазастые» остались невредимыми. Вот уж, действительно, у страха глаза велики.
Вопрос ребром
Зачем природе «маленькие тигры» — кошки?
Андрей Журавлев:
— В целом эволюция семейства кошачьих последние 20 миллионов лет была направлена на развитие крупных форм — тигров, львов, леопардов. Кошка — естественное ответвление от основной линии. Мы говорили, что льву невыгодно бегать за зайцем и тем более за мышью. Но зачем пропадать мелкой дичи? Для их отлова природа и создала уменьшенную копию тигра. Кошке мышь — как раз по размеру, насытит.
Кстати
Чего боялись обезьяны.
Парейдолия — это когда ты смотришь на ветки, а видишь лицо. Прямое наследие того постоянного страха, в котором жили наши предки-обезьяны. В темноте мозгу не всегда легко разобраться, что видят глаза. А ведь важно распознать хищника. Поэтому лучше перебдеть. Очертания веток слегка напоминают контур леопарда? Мозг на всякий случай дорисует остальное. Давай, беги, потом разберемся. Мы давно не лазим по веткам и не боимся леопардов. А свойство осталось.
