Детство в оккупации
Одри Хепберн родилась в Бельгии в семье голландской баронессы Эллы ван Хеемстра и британского банкира Джозефа Виктора Энтони Хепберна-Растона, который практически не принимал участия в семейной жизни. Родители развелись, когда девочке исполнилось шесть лет. Впоследствии актриса вспоминала, что расставание родителей сильно ее травмировало: «Это был первый большой удар в моей жизни. Уход отца оставил меня незащищенной на всю оставшуюся жизнь».
Беззаботное детство перечеркнула Вторая мировая война, тяжелейшим испытанием которой стала немецкая оккупация. Отец Хепберн, к ужасу его семьи, симпатизировал нацистам. В документальном байопике «Одри» (2020) старший сын актрисы рассказывал, что до конца своих дней она стыдилась этого: «Моя мать абсолютно ненавидела эту чудовищную главу в биографии своего отца».
Любимого дядю Одри за противодействие оккупационным властям отправили в тюрьму, а затем расстреляли. Сама она каждый день наблюдала, как еврейских женщин и детей загружали в повозки для отправки в концентрационные лагеря. «Это преследовало ее всю оставшуюся жизнь», — рассказывал позже ее сын. Уже будучи известной актрисой, Хепберн захотела сыграть Анну Франк в экранизации ее знаменитого дневника. Кандидатуру Хепберн даже утвердил отец девочки, Отто Франк. В последний момент Одри отказалась от съемок, потому что ее буквально преследовали воспоминания о травматичном прошлом: «Я снова чувствовала себя буквально уничтоженной этим, поэтому сказала режиссеру, что просто не смогу справиться. История Анны как будто произошла с моей маленькой сестрой. В каком-то смысле я и видела ее своей сестрой».
Вторую мировую войну Хепберн провела в перманентном страхе за близких. «Если бы мы знали, что нас оккупируют на целых пять лет, мы, возможно, сразу бы все застрелились. Мы думали, что это может закончиться на следующей неделе… через шесть месяцев… в следующем году… вот как мы пережили войну», — вспоминала она.
От мрачных мыслей Хепберн спасалась, помогая Сопротивлению, активной участницей которого была ее мать Элла. На протяжении 1944 года Одри работала медсестрой-добровольцем в госпитале, который являлся центром антифашистского подполья в Велпе. Хепберн распространяла подпольные газеты и листовки и выступала на нелегальных ночных мероприятиях, на которых собирали деньги для Сопротивления. Они назывались «zwarte avonden», «черные вечера», потому что хозяевам заведений приходилось затемнять окна, чтобы их не обнаружили. «Люди, которые поддерживали Сопротивление, — лучшая публика, которую я когда-либо видела. Они не издавали ни единого звука в конце моего выступления — настолько были заворожены», — вспоминала Одри.
Неуверенность во внешности
Одри Хепберн мечтала стать балериной и до войны серьезно готовилась к поступлению в балетную академию. Но возобновить занятия она уже не смогла — у нее не было физических сил из-за сильного истощения. Холодной зимой 1944 года семья Хепберн по нескольку дней оставалась без еды и, чтобы выжить, питалась луковицами тюльпанов. «Тогда мы целыми днями лежали в постели полностью одетые, потому что одеял не хватало», — вспоминала Одри.
Детское недоедание задержало рост девочки и навсегда изменило ее телосложение. В документальном фильме «Одри» режиссер Хелена Коан объясняет, что Хепберн всю жизнь выглядела «опасно стройной» вовсе не из-за строгих диет, о которых так любили распространять слухи репортеры, а потому, что в юности едва не умерла от голода: «Если вы посмотрите на фотографии Хепберн до войны, то вы заметите, что она выглядела совершенно иначе. Ее тело — это не то, к чему следует стремиться. Одри оказалась такой в результате страшной трагедии, у нее не было другого выбора. Во взрослом возрасте у актрисы, напротив, были теплые отношения с едой. Она очень любила шоколад и спагетти».
Невзирая на то, что к началу 1960-х за Хепберн, добившейся успеха в кино, закрепился титул «everybody’s dream girl» («девушка, о которой мечтает каждый»), актриса так и не смогла принять свою внешность. За нежным образом «принцессы с глазами олененка» скрывалась дисморфофобия: актриса ненавидела то, как она выглядела и мечтала изменить в себе все, чтобы стать стереотипной блондинкой с большой грудью.
В это трудно было поверить — ведь ее экранные героини, напротив, светились уверенностью в своей неотразимости. Звезда Хепберн зажглась в «Римских каникулах» (1953) — черно-белом ромкоме о беспечной и своевольной принцессе Анне, которая сбежала от королевских обязанностей навстречу приключениям. Режиссера картины Уильяма Уайлера актриса покорила своей естественной легкостью в кадре. В комедийном мюзикле «Забавная мордашка» (1957) Хепберн сыграла амбициозную продавщицу книжного Джоанну, которая стала «лицом» модного журнала, чтобы побывать на лекциях своего кумира — профессора философии. В легендарном «Завтраке у Тиффани» (1961) Хепберн блестяще воплотила светскую девушку Холли Голайтли. «Роль Холли — самая джазовая в моей карьере. По натуре я — интроверт, поэтому воплотить на экране девушку-экстраверта было самым непростым, что я когда-либо делала в кино», — признавалась актриса.
Театр
В кино Одри дебютировала в 19 лет, снявшись в совсем небольшой роли стюардессы в фильме о путешествиях «Голландский за семь уроков» (1948). Всерьез об актерской карьере она задумалась после переезда в Лондон, где не смогла поступить в балетную труппу. Целеустремленная Одри подрабатывала моделью и параллельно брала уроки актерского мастерства у легенды британской театральной сцены Феликса Эйлмера. Она порхала из одного спектакля в другой («Высокие ботинки на пуговицах», «Соус Тартар», «Соус Пикантный»), но получала только второстепенные роли. Затем талант Одри заметила директор по кастингу The Ealing Studios, которая предложила девушке сходить на кинопробы. После ролей в нескольких картинах («Зернышко дикого овса», «Смех в раю», «История молодых жен», «Банда с Лавендер Хилл») она, наконец смогла проявить себя в криминальной драме «Засекреченные люди» (1952), где сыграла балерину.
Судьбоносными для Одри стали съемки во французской комедии «Дитя Монте-Карло» или «Мы едем в Монте-Карло» (1951), на которых ее случайно заметила французская писательница Колетт. В хрупкой, обаятельной и непосредственной Хепберн автор разглядела идеальное воплощение главной героини своего романа «Жижи». Колетт пригласила начинающую актрису сыграть в бродвейской постановке. Поначалу Хепберн сильно переживала из-за провокационного характера роли — ей предстояло сыграть легкомысленную молодую парижанку, которая помышляла о жизни куртизанки. Но в итоге роль принесла ей признание нью-йоркской публики — и привлекла внимание будущего режиссера «Римских каникул» (1953) Уильяма Уайлера.
Так закрутилась голливудская карьера Одри. На театральную сцену она вернулась в 1954 году, сыграв русалку в спектакле «Ундина». Эта роль принесла Хепберн единственную за всю ее актерскую карьеру театральную премию «Тони». А на репетициях она сошлась со своим партнером по спектаклю Мелом Феррером, брак с которым продлился 14 лет.
Женщины под чужим влиянием
В начале 1950-х Одри перебралась в США. Целая коллекция знаковых картин в фильмографии («Римские каникулы», «Сабрина», «Забавная мордашка», «История монахини», «Завтрак у Тиффани», «Моя прекрасная леди») позволила ей не только стать одной из главных актрис своего поколения, но свободно распоряжаться съемочным графиком. Хепберн, наряду с Элизабет Тейлор, стала одной из первых актрис с гонораром в $1 млн — и это во времена, когда женщина не могла открыть банковский счет в отсутствие мужа.
Хепберн была замужем дважды — за актером Мелом Феррером и за психиатром Андреа Дотти. Оба ее брака были несчастливыми и сопровождались депрессивными эпизодами. Росшая без отца, Хепберн выбирала в партнеры абьюзивных мужчин, которым позволяла себя контролировать и обманывать.
Неудовлетворенность нестабильными отношениями актриса компенсировала успехами в кино. Она постоянно экспериментировала с экранными образами, потому что ужасно боялась застрять в одном амплуа; играла то своенравных героинь, то наивных. Но их общим проклятием была зависимость от персонажей-мужчин — часто более статусных, обеспеченных и возрастных.
В «Сабрине» (1954) дочь шофера страдала от безответной любви к богатому наследнику и должна была преобразиться, чтобы завоевать его сердце. В «Забавной мордашке» героиня Одри переживала ироничную трансформацию из зажатой сотрудницы книжного в модную парижанку, но настораживало ее влечение к профессору, который годился девушке в отцы. В мелодраме «Любовь после полудня» (1957) актриса сыграла одаренную виолончелистку Ариану, покорившую сердце миллионера (Гэри Купер), который был на 27 лет ее старше — внушительная разница в возрасте как персонажей, так и воплотивших их актеров вызвала возмущение среди критиков и зрителей. В «Шараде» (1963) Хепберн сыграла молодую вдову, которая оказалась втянута в шпионские разборки и вынуждена довериться незнакомцу. В фильме «Моя прекрасная леди» (1964) превращалась из простолюдинки в женщину из высшего общества под руководством профессора фонетики. В «Как украсть миллион» рисковала ради спасения отца-мошенника. Героиня «Завтрака у Тиффани» (1961) Холли Голайтли собиралась замуж за бразильского богача.
Впрочем, именно у своенравной и эксцентричной Холли актриса научилась жестко отстаивать свое мнение на съемочной площадке. Непреклонная Одри убедила модельера Юбера де Живанши, «упростить» знаменитое маленькое черное платье, которое тот создал специально для фильма. Вместе с эффектным жемчужным ожерельем и огромными солнцезащитными очками получился один из самых узнаваемых образов в истории кино. А продюсеру, который предложил вырезать из картины сцену с исполнением песни «Moon River» (в ней Хепберн сама поет и играет на гитаре) актриса заявила: «Только через мой труп!». В результате именно эта баллада принесла фильму «Оскар».
Несмотря на то, что в Голливуде за Хепберн со временем закрепилась репутация «стального кулака в бархатной перчатке», ее биографы утверждают, что сама она никогда не считала себя хорошей актрисой и страдала перфекционизмом. Например, когда за роль Наташи Ростовой в экранизации в исторической драме Кинга Видора «Война и мир» (1956) ей заплатили $350 000 (на тот момент это был ее самый большой гонорар), она смущенно сказала агенту: «Я того не стою».
Ангел доброй воли
На фоне фильмов о женщинах под чужим влиянием выделяется военная драма «История монахини» (1959). В ее основу легла биография бельгийской девушки Марии-Луизы Хабетс, которая девять лет была сестрой милосердия в Африке, а во время Второй мировой войны примкнула к бельгийскому Сопротивлению. Одри до глубины души потрясла история храброй и сострадательной женщины, посвятившей себя спасению других. В фильме Фреда Циннемана актриса чутко передала внутренний конфликт своей героини, заключавшийся в выборе между религией и политическими убеждениями.
«История монахини» не просто окончательно освободила Одри от амплуа «озорной девчонки», но и пробудила в ней филантропа. Съемки картины проходили в Бельгийском Конго, где актриса приходила в ярость, видя, в каких условиях живут дети, — она-то по собственному опыту знала, что значит недоедать. Одри Хепберн даже задумалась о том, чтобы оставить карьеру в кино ради благотворительности. Сделала она это только к концу 1980-х, когда уже редко снималась. В конце 1950-х же вела две радиопередачи, в которых рассказывала истории о жизни детей в условиях войн.
«Когда становишься старше, понимаешь, что у тебя две руки: одна, чтобы помогать себе, другая, чтобы помогать другим», — говорила Одри Хепберн. Она была одной из первых голливудских знаменитостей, которая использовала свою известность для популяризации благотворительности.
В 1988 году в качестве посла доброй воли ЮНИСЕФ актриса посетила Эфиопию для того, чтобы повысить общественную осведомленность о влиянии продолжительной засухи на здоровье детей и женщин страны. Во время благотворительной поездки Одри отправилась в приют в Мэкэле, где в то время находилось 500 голодающих детей. Шокированная увиденным, она убедила ЮНИСЕФ в срочном порядке направить туда гуманитарную помощь. «Ребенок при любых обстоятельствах должен быть в числе первых, кто получит защиту и помощь во время чрезвычайных ситуаций и бедствий», — говорила Хепберн.
Хепберн занималась волонтерской деятельностью на протяжении четырех лет, пытаясь помочь обездоленным жителям Эквадора, ЮАР, Бангладеша, Вьетнама и Гватемалы. Хотя ей шел седьмой десяток, она терпеливо переносила тяготы поездок. Например, в 1989 году посетила Судан с миссией «Линия жизни», которая везла продукты питания в зону военных действий. «Это не стихийные бедствия, а рукотворные трагедии, для которых есть только одно рукотворное решение — мир», — говорила она.
Хуже всего дела обстояли в Сомали. Хепберн встречала на улицах изможденных людей, которые смиренно ждали смерти от голода и болезней, и видела, как складывают в грузовик тела умерших. «Я оказалась абсолютно не готова к той невыразимой агонии, которую испытывала, видя бесчисленное количество хрупких, истощенных детей Сомали. Вам хочется прикоснуться к ним, взять на руки, обнять, успокоить. Но для этих детей я совершенно незнакомый человек, поэтому, наверное, сильно бы их напугала. Меня больше всего беспокоит, когда что-то непоправимо. Когда мы действительно опоздали. Ребенок, который страшно травмирован, потому что видел, как его родителей убили, подвергли пыткам или что-то в этом роде… Мы не сможем вернуть ему родителей. Я никогда этого не забуду», — рассказывала она.
Актриса так и не сумела оправиться после изматывающей миссии в Сомали. В 63 года ей диагностировали рак желудка, но было слишком поздно — через несколько месяцев она умерла. Занятая поездками, она слишком долго игнорировала симптомы болезни.
Последние годы жизни Хепберн были наполнены не только соприкосновением с чужими страданиями. Например, в 1988 году она отправилась в Турцию с кампанией по вакцинации. «Армия предоставила нам свои грузовики, торговцы рыбой предоставили фургоны для вакцин, и как только дата была назначена, потребовалось всего десять дней, чтобы вакцинировать всю страну. Неплохо», — вспоминала актриса. К тому времени она сошлась с актером Робертом Волдерсом, который дал ей то, что не могли дать другие мужчины, — безусловную любовь и поддержку — и был с ней до конца.
«Как мне подвести итог всей своей жизни? Я думаю, мне особенно повезло», — признавалась Одри Хепберн.
