Без малого 13 лет назад в Каире разгорелись сначала массовые беспорядки, а затем и вооруженные столкновения оппозиции с правительственными войсками. 25 января 2011 года в Египте произошел госпереворот, на улицах царил хаос, а столица находилась во власти пожаров и погромов.
ЗАСТРЯЛИ ПОСРЕДИ ГОРЯЩЕГО КАИРА.
Тогда в заложниках ситуации оказались около 200 российских граждан, в основном студенты двух каирских университетов Аль-Азхар и Аин Шамс. В те годы эти учебные заведения считались одними из лучших исламских вузов, там обучались, в том числе, студенты из Башкирии. Кроме того, в столице Египта тогда застряли несколько журналистов из различных изданий, которые там работали. Они объединились с башкирскими студентами исламских вузов, чтобы вместе эвакуироваться из охваченного огнем города.
Пока Каир превращался в одно большое пепелище, а на улицах бесчинствовали мародеры, студенты из Башкирии оказались заблокированы на четвертом этаже общежития в районе Медина Наср. Первые три этажа были разгромлены, наши соотечественники забаррикадировались и всеми силами пытались связаться с родными в Уфе. Мобильная связь работала очень плохо, интернет и вовсе отсутствовал.
Почти двести человек, среди которых были и маленькие дети, несколько дней держали оборону от разъяренной толпы. Лишь 31 января одному из них чудом удалось дозвониться до Духовного управления мусульман в Уфе и попросить о помощи. Российские граждане умоляли вернуть их домой из охваченного беспорядками Каира.
С просьбой эвакуировать соотечественников из, по сути, горячей точки, тогдашний муфтий ДУМ РБ Нурмухамет Нигматуллин пришел к президенту Башкирии Рустэму Хамитову. Несколько дней данный вопрос обсуждался на самом верху и в итоге было принято решение спасти застрявших в Египте россиян. Правда, специальный авиарейс из Уфы был организован вовсе не МЧС, а гражданской авиацией.
ГРАЖДАНСКИЙ ЭКИПАЖ.
В преддверии 13-й годовщины тех событий «Комсомолка» поговорила с непосредственным участником спасательной операции, бортинженером-инструктором Вячеславом Щиглинцевым. В то время он работал в уфимском аэропорту, в штате авиакомпании «Ютэйр», и занимался техническим обслуживанием самолетов ТУ-154М.
Сейчас Вячеслав Щиглинцев на пенсии, но просто так дома не сидит: передает свой опыт кадетам в уфимском лицее № 160. В гражданскую авиацию он пришел в 1984 году и проработал в аэропорту Уфы на различных должностях вплоть до 2018 года.
Те далекие события и один из самых непростых своих рейсов «Уфа-Каир» Вячеслав Щиглинцев помнит в мельчайших подробностях.
Как только стало понятно, что для полета в Каир из Уфы будут «снаряжать» гражданский экипаж, с благословения руководства республики авиакомпания собрала самых опытных профессионалов. В состав «спецрейса», помимо бортинженера Вячеслава Щиглинцева, вошли штурман-инструктор Игорь Домрачев, командир воздушного судна Рашид Аббасов, второй пилот Сергей Божнев и второй пилот-помощник Роберт Исхаков.
— В конце января 2011 года в Каире произошла революция. Танки по улицам ездят, местные жители громят магазины, как потом выяснилось. Тогда-то мы этого всего не знали. Знали только, что аэропорт Каира был закрыт и никто туда не летал, — вспоминает Вячеслав Щиглинцев.
Когда экипаж был сформирован, его члены даже не представляли, что им предстоит. Из-за царившего в стране прибытия хаоса ни одно иностранное воздушное судно даже близко не подлетало к границам. Даже разрешение на приземление в аэропорту Каира дать было некому.
— Командир ситуацию так нам обрисовал: де-факто туда лететь нельзя, что там будет — никто не знает. Но если де-юре нам разрешат, то лететь надо. Нас собрали 31 января и за два дня мы самолет переоборудовали. Широкие кресла в бизнес-классе убрали, поставили обыкновенные, чтобы больше пассажиров забрать. Я сам два дня в ангаре провел, чтобы все подготовить. Два дня мы сидели и ждали разрешения на вылет, — рассказывает бортинженер-инструктор.
ОБЫЧНЫЙ МАРШРУТ.
По его словам, самым трудным во всей этой истории для экипажа было затянувшееся ожидание вылета.
— Двое суток мы, что называется, в часовой готовности сидели и ждали, настраивались. К этому времени уже знали, что надо лететь туда, не знаю куда и найти то, не знаю что. Перед вылетом к нам на борт поднялись представители администрации президента республики, проводили нас. На них внимание не обращал, потому что у меня свои задачи были. Я готовил самолет, просчитывал варианты развития ситуации, какие у меня могли быть отказы (систем — Ред.). Это обычная для бортинженера процедура, он должен все просчитать и предвидеть, — рассказывает Вячеслав Щиглинцев.
Когда ТУ-154М авиакомпании «Ютэйр» вылетел из Уфы в Каир, воздушное судно направлялось по обычному маршруту, каким всегда летали в Египет наши пилоты. С единственной лишь разницей, что там их никто не ждал.
— Прилетели мы туда ночью и город с высоты был весь «красный», светился от пожаров. Никто нас не встретил — аэропорт темный, никого нет. Полосу (посадочную — Ред.) нам подсветили, конечно, мы сели. А на стоянке было темно. Обычно самолет встречают, машина сопровождения, технические работники, а там никого не было. На стоянку зарулили сами, трапа не было. У меня была аварийная телескопическая лестница, я ее выкинул, сам спустился. Пришел какой-то человек, мы с ним вместе подогнали трап, — делится воспоминаниями бортинженер.
ФАКТОР ВНЕЗАПНОСТИ.
По словам Вячеслава Щиглинцева, встречать соотечественников отправился командир воздушного судна. Буквально перед самым вылетом представители ДУМ РБ связались со студентами и сообщили им, что за ними отправлен специальный борт и что нужно в определенный момент попасть в аэропорт. Башкирские студенты и примкнувшие к ним российские журналисты решили, что это их единственный шанс эвакуироваться. Они покинули свои убежища и смогли по охваченным беспорядкам улицам дойти до аэропорта. Позднее, уже на борту, они вспоминали, что из едва не схватили и даже хотели отправить в египетскую тюрьму.
— Нам на руку тогда сыграл фактор внезапности. Никто не ждал, что мы вообще прилетим. Возможно, это нас и спасло. Город был во власти мятежников, а первыми, как известно, захватывают аэропорты. Мятежники где-то в аэропорту ходили, но на летное поле никто не выходил, — вспоминает Вячеслав Щиглинцев.
Пока ждали соотечественников, бортинженер выполнил свою задачу. Вместе с сотрудником аэропорта Каира они нашли и подогнали топливозаправщик, удостоверились что топливо подходит для ТУ-154М и залили его. Как вспоминает Вячеслав Щиглинцев, в ту ночь события развивались стремительно.
— Оттуда нужно было улетать как можно скорее. Смотрю, народ бежит уже, кто-то с детьми. Ни о каком соблюдении процедуры посадки речи не было — посадить и улететь. Наших башкир там оказалось не так уж много, из других регионов соотечественники прибежали. Кто сумел прорваться на территорию аэровокзала, пройти мимо этих мятежников, те с нами и улетели. Там и самарцы были, и пензенцы и с Кабардино-Балкарии. Мы лишний раз связь не включали, не светились, чтобы мятежники не попытались прорваться на летное поле или повредить самолет, — рассказывает бортинженер.
Чтобы обезопасить пассажиров, экипаж даже не стал включать свет в салоне самолета. Лишь бы никто не увидел издалека воздушное судно.
— В итоге, мы всех в салон посадили, прямо на борту наши ребята сами себе выписали какие-то бумажные билеты. При посадке нас спасли диспетчера — они оставались на своих местах, выполняли свою работу. А эти мятежники не догадались к ним прорваться. Да и вообще, никто из них такой наглости не ожидал, что башкиры прилетят, заберут всех у них под носом и улетят. На взлет диспетчеры уже даже не связывались с нами, — отметил в беседе с «КП-Уфа» Вячеслав Щиглинцев.
Всего на борт ТУ-154М тогда поднялись 132 человека, среди которых было 20 детей дошкольного возраста. Как только за ними закрылась дверь, запустились двигатели и воздушное судно пошло на взлет. 3 февраля 2011 года в 7 часов утра самолет с российскими студентами и журналистами приземлился в Уфе.
— Встречали нас, конечно, с пафосом. Огни, машины, члены правительства, репортеры. Потому что на борту у нас были, в том числе, известные люди. Полет закончился и экипаж, как обычно, ушел в тень. Сели по машинам и домой поехали. Прошло больше десяти лет, о нас вспомнили и решили наградить, — говорит бортинженер того «исторического» авиарейса.
«ДОБАВЛЯЕТ ЧУВСТВО ГОРДОСТИ».
Недавно тот самый экипаж самолета власти Башкирии решили представить к награде. Сначала их пригласили на беседу в комитет Курултая по делам ветеранов, а затем уже начался процесс оформления документов.
За подвиг при спасении соотечественников из объятого огнем Каира Вячеслав Щиглинцев был удостоен ордена Салавата Юлаева.
— И вот, 22 февраля прошлого года собрали нас на Советской площади, вместе с участниками СВО и Радий Хабиров вручил нам ордена. Для меня этот орден имеет символическое значение. Из-за того, что мой предок был из казацкого рода и был сподвижником Салавата Юлаева. Еще в те времена он поставил землянку на нынешней улице Пугачева и наша семья до сих пор живет на этом месте. Он был вместе с Салаватом Юлаевым, и я теперь тоже с Салаватом Юлаевым. Это добавляет мне чувство гордости не только за себя, но и за весь наш род, — подытожил Вячеслав Щиглинцев.
