— Отец Вадим, что для вас означает выражение «священник — воин Христов» и каково это — воевать не оружием, а словом?
— Вы же знаете, что не только мечом можно убить человека, а и словом… Вот мы, священники, словом и убиваем нечисть, а где Божьим словом лечим. Так что мы сейчас здесь все воины Христовы. Все за правду, за Бога, за родных и Отчизну. А слова вот этого здесь сейчас очень не хватает, особенно на передке. Война укрепляет в вере, души открывает, правда, не все, но мы, батюшки, помогаем! Не хватает не просто священников, а именно священников-братьев, наставников, которым можно доверять, с которыми можно поговорить, излить душу. Часто бывает так, что священники приезжают, выполняют свою работу и уезжают. А на войне бойцов надо выслушать, обнять, его муки вместе с ним пережить. Каждый грех не просто отпустить, а и пережить его с братом. Где-то можно всплакнуть, где-то поругать. Где-то на него надавить — на воина, на бойца, на брата. Я думаю так.
— А как случилось, что Украина, которая считалась даже более православной, чем Россия, там в трамвае все, проезжая мимо храма, крестились, вдруг отпала от Бога и стала оружием против нас?
— А напоказ веры не бывает. Eсли Господь хочет наказать, он отнимает ум. А гнев Божий — война. Все это дано за то, что народ все-таки предал Господа. За 30 лет незалежности народ в голове полностью «переобулся» и думает совершенно по-другому. Я сам с Донбасса и много ездил по Украине и служил на Западной Украине, много лоб крестить та Украина может, а вот как Донбасс молился и работал, они не могут. Знаете, еще наш старец батюшка Зосима — донбасский святой — в 2000-х годах говорил, что смута из Киева начнется, Запад пойдет на Святую Русь, а народ Украины это не понял. Они остыли к православной церкви. Думаю, из-за этого все и случилось.
— Тогда почему такого не произошло в России? Разве в 90-е вся страна не пустилась в бесовскую пляску? А потом вдруг раз — и все очнулись.
— Видно, наши святые сильно молятся за матушку Россию, где есть истина и где не предавался и не выгонялся Бог из страны, не отнимали лавры, в тюрьмах митрополитов не мучили. А Россия-матушка — страна, хранимая Богом и святыми. И пускай, может, и молились в ней меньше, но молитва-то шла от сердца, вот Господь ее и сохранил. А на Украине безумие, хаос, бес пляшет с руководством, а народ молчит.
— В светском обществе к священникам до сих пор относятся с большой иронией. А на СВО как?
— Когда было начало войны, именно СВО, как-то так на нас посматривали. Ну вот есть батюшки, ну и ладно. А как поняли наши бойцы, что мимо воли кричат «Господи помилуй!» и что стреляют, и убивают, и взрывают, и горят, и заживо сгорают, так по-другому на нас смотреть начали. И дело тут даже не в моей молитве, а больше их вдохновляет само присутствие священника. Они видят тебя, и настроение поднимается. «Батюшка, вы здесь! Вы у нас! О-о-о! Батя! И ты тут с нами, давай к нам!» Все стало меняться в 2021 и 2022 годах, а теперь, в 2025-м, вообще небо и земля. Раньше перед строем нас выставили, молебен отслужили, поговорили. Командир командует: «Так, братцы, у кого есть вопросы, оставайтесь!» Большая часть бойцов расходилась. А сейчас остаются все! Подходят, кто крестик просит, кто поговорить, кто о жене, о семье вопрос задать. Много вопросов о семье, которая осталась на «большой земле» в России. О жене, о детях. Бывают и неприятные, но, слава Богу, вместе пытаемся их решить.
— Как вы относитесь к служителям ПЦУ?
— Это ряженые предприниматели. Над Богом и святыми издеваются. Но святые угодники Божьи за себя постоят, еще покажут силу Божию. Предатели. Раньше многие были православными священниками, но как-то Господь попустил, что они перешли в эту бесовскую преступную шайку. Есть люди, которые ошибаются, есть те, кто молится потихоньку, никуда не лезет и ждет, когда воины матушки России вернут то, что по праву принадлежит ей.
— Какие духовные проблемы стоят перед бойцами на СВО?
— Нехватка священников. Не тех, кто приехал на пару дней, на недельку и опять уехал. Нужны постоянные пастыри, которые знают бойцов и их жизнь, знают паству и ее проблемы. Не хватает походных храмов. Мы уже тут думаем, чтобы купить автобус и в автобусе сделать походный храм, но финансово этого не сможем. Мы ведь идем вперед, а молитвенную комнату делать каждый раз в разрушенном помещении тяжело. И не хватает братского общения. Просто не хватает.
— Почему первыми гибнут самые лучшие?
— Вы знаете, кто-то из святых сказал, что у Бога не хватает воинов Христовых, вот и пополняют небесное Христово войско. Это трудный вопрос и трудный ответ. Гибнут разные люди, и как говорить, что один хорош, а другой плох? Все люди Божии. Иногда какой-нибудь боец-тихушник уборщиком был в миру, а тут героем стал и такие в бою вещи делает, что от него и не ожидали… А бывает, Господь так управляет, что погибает боец и становится воином Христовым. Принимает смерть за истину, за веру, за Отчизну. Здесь все лучшие. Но война вносит свои правки в их жизнь.
— Бывало ли так, что люди других вер, побывав на поле боя, начинали верить в Христа?
— Неоднократно. Однажды под Угледаром встретился мне хлопчик такой «красивый». Весь в рунах, и в голове ерунды много. Через пару месяцев встречаемся с ним чуть дальше. Он, слава Богу, живой. Выбегает на дорогу, кричит: «Батя! Привет!» Я вижу: на нем крестик. Я говорю: «Слушай, а ты же некрещеный. Как ты надел крестик?» А он в ответ: «Нет, вот и хотел поговорить насчет этого». Ну я его крестил.
— Какой человек вам больше всего запомнился на СВО?
— В прошлом году был случай. Я перед боем бойцов наших причащал. И неожиданно подходит ко мне большущий такой бородатый и седовласый воин. Понятно, что он нерусский, подходит ко мне и говорит: «И я тоже хочу причаститься!» Я ему отвечаю: «Брат ты мой, ну ты же иноверец, по всем канонам не имею права тебя причастить!» А он по-детски так: «Но я хочу причаститься…» И потом я уже в одной руке держу маленькую чашу со Святыми Дарами, а второй рукой святой водой, которую боец налил мне в руку, тут же его крещу: «Крещается Иоанн во имя Отца, аминь, и Сына, аминь, и Святого Духа, аминь!» И сразу его причастил. После боя надо было завершить таинство крещения, а он уже погиб. Его привезли, а он с крестиком и умер праведником. Господь дал ему прожить полтинник свой, чтобы уйти христианином, славным воином.
— Можно ли на войне оставаться добрым?
— Думаю, да. Доброта по-разному проявляется. Вы не представляете, как наши бойцы к животинам бесхозным относятся! А как наши бойцы проявляют доброту по отношению к пленным и кормят, перевязывают, вытаскивают на себе из боя. Это и есть доброта. Господь все это видит и в свой черновичок заносит.
Я каждый разговор с бойцами заканчиваю одним: желаю каждому из них остаться человеком с большой буквы. Мы все рождаемся, все умираем, все крестимся одинаково, но есть заковырочка: кто-то умирает с Богом, а кто-то без Бога.
— Священники на СВО — одна из основных целей противника наравне с медиками. Ощущали ли вы это на себе, кому молитесь в таких случаях? И кто молится за вас?
— Конечно, мы цель и для снайпера, и для дрона. Страх бывает. Поэтому в подряснике часто не хожу, подворачиваю под куртку, чтобы видно не было. Я думаю, за меня молятся многие, может, потому и бегаю по святой земле. Дай Бог всем здоровья. А кому молимся, когда страшно? Надо бы своему святому. Но первая молитва, знаете, всегда одна: «Господи помилуй!» Два слова, самые нужные. Когда едем на «Патриоте», молюсь: «Все святые, молите Бога о нас всех, и которых знаю, и которых не знаю». Прошу и Николая-угодника, и святителя Илью Макеевского, и Игнатия Мариупольского — наших донбасских святых. И батюшку Зосиму вспоминаем, хоть он еще не канонизирован.
— Как думаете, для чего это испытание дано России и всем нам?
— Война — это такая интересная штука, она должна каждого человека разбудить от сна бесчеловечности, безразличия, безбожия. Кто-то не думал, что предаст, а предал. А другой не думал, что совершит подвиг, а совершил. Знаете, когда у нас был самый добрый народ? После войны 1945 года. Он был очень дружный, верующий, отзывчивый. Горе людей сплотило. Много людей погибло, но народ был добрый. А за 80 лет народ стал жестоким, равнодушным — друг к другу, к Богу, к матери, к отцу. Люди остыли от молитвы, забыли, кто такой Господь. Забыли доброту. Это тяжко. Поэтому Господь напоминает нам обо всем этом гневом, который называется «война». Смотришь в сторону России-матушки и осознаешь: народ не понимает, что идет третья мировая война. А она все-таки идет.
— Что бы вы хотели пожелать своим прихожанам и всем нам?
— Дорогие моему сердцу люди! Желаю по-человечески быть счастливыми, любимыми, добрыми. Пусть ваши благие пожелания совпадают с Божьими планами, в душе царит мир и спокойствие, а в кругу родных и близких — любовь и взаимопонимание.
Милосердный Господь одарил вас талантами благочестия, мудрости и терпения, силой духа и открытой душой! Не оставляйте своим вниманием всех, кто стучится в вашу дверь и днем и ночью! Благодарите Господа, что рядом с нами есть такие человеки! Не забывайте: вы настоящие! Желаю вам оставаться человеками с большой буквы! Братьям-бойцам желаю строгости, чуткости и оставаться с открытым сердцем. Молитвенно прошу у Господа милостей для ваших семей. Пусть Господь вдохновляет вас на дальнейшие подвиги и терпение!
В жизни, конечно, будут искушения, но дай Бог вам мудрости все пройти! Желаю иметь терпение без раздражения и упреков. Истинно мирное, любящее и любимое сердце даруй вам Господи! Чтобы это миролюбие от сердца исходило и вокруг все было с любовью — вот самое главное православного подвига! А остальное все приложится с Божьей помощью.
