Некоторые из них были несколько странными опусами визуального искусства явно не для широкой аудитории, но все равно их были интересно смотреть — хотя бы для того, чтобы прослыть в узких кругах эстетов этаким рафинированным философом. Другие были забавными комедиями или романтическими драмами, которые можно посмотреть (и пересмотреть сто раз), уютно устроившись под одеялом с котом в обнимку. Но вот прошли годы, и мы вдруг с изумлением, тоской или ужасом узнаем: эти фильмы не просто точно и выпукло запечатлели эпоху — они заглянули за ее горизонт, предсказали будущее, в котором мы живем сегодня, с пугающей и безжалостной точностью.
«Кин-дза-дза!» (1986)
«Ку!» — это все, что приходит порой на ум в наши дни (из цензурного) в качестве реакции на происходящее. И это то, что говорили они в безмолвии социальных катастроф. Мир Плюка, где банальные штаны дороже уникального разума, а простое нажатие на кнопку может решать судьбу (ничего не напоминает?) — словно гротескное зеркальное предсказание эпохи цифрового абсурда. Мы искренне думали, что это невинная фантастика. Но по сути — это просто вырванная страница из мира современных соцсетей и политики с постапокалиптическими шуточками за 300.
Пацаки и чатлане, газоносцы и молчаливые карающие пепелацы — это же легко узнаваемые иерархии до боли знакомого мира: от касты «инфлюенсеров» до цифровых невидимок. Режиссер Георгий Данелия говорил в одном из интервью: «Это фильм о том, как легко разрушить цивилизацию, и как сложно построить ее заново». И вы еще продолжаете недоумевать, почему он не смешной?
«Москва слезам не верит» (1980)
Идеалистическая история о том, как мечта женщины может оказаться шире и масштабнее какой-нибудь швейной машинки или хрестоматийного разбитого корыта. Чем вот плох, скажем, завод средних размеров. Катерина, женщина с суровым лицом и неженственной походкой над пропастью одиночества («учителя были хорошие»), пробивается к статусу директора — в эпоху, когда это казалось почти научно-популярной фантастикой.
Но главное не в том, что фильм «про сильную женщину». Главное — в том, как удивительно точно Меньшов препарировал гендерный вопрос, как он почувствовал расслоение будущего: где у одних будет джаз, статусная дача и «чтобы без детей», а у других — одиночество с обязательными слезами в подушку и сентиментальным выдохом в конце — «Как долго я тебя ждала». Или обойдемся без него? В общем, засчитывается попытка пророчества феминизма в советском антураже. И кто бы подумал, что спустя 40 лет Катерина станет собирательным образом self-made-героини запретграма. Да, даже явление романтического героя у нее будет явно работать на повышение трафика и удоев (зачеркнуто) и рекламы.
«Зеркало» (1975)
Тарковский — это имя принято было произносить с благоговейным придыханием. И чем больше зритель не понимал вообще ни бельмеса, тем громче нужно было заходиться в экстатическом восторге. «Зеркало» — это даже и не фильм, а поток воспоминаний, сшитых из снов, аллюзий, боли и света. Вы не улавливаете сюжет? Не важно, не страшно. Это (фокус-покус!) и не сюжет, это поток сознания нейросети, построенный на обрывках травматического дискурса, памяти и вспышек времени.
Дергающееся затейливо белье на ветру, мать, читающая письмо, пепел войны и загадочный голос Арсения Тарковского — здесь каждый кадр как отдельное законченное художественное произведение. Тарковский говорил: «Кино — это язык, в котором говорит душа». И вот эта несомненно талантливая душа предсказала нам эпоху фрагментированного сознания и клипового мышления, где все — герои своих собственных историй, и ни у кого нет единой хоть сколько-то внятной линии жизни. Или хотя бы вменяемого сценария длиннее, чем несколько минут.
«Человек с бульвара Капуцинов» (1987)
Как один проектор и пара черно-белых кадров могут изменить вестерн-поселок? Легко. И как быстро он вернется в привычное состояние хаоса, как только сменится репертуар? Мгновенно.
Мистер Фест приносит оказывается лучом света в темном царства в самом что ни на есть буквальном смысле — он показывает кино, и мир замирает в катарсисе и слезах. Но через пару дней кто-то включает боевик — и все возвращается обратно на тоскливую безрадостную рутину. Это не притча о кино, это предупреждение о том, как работает массовая культура.
Сегодня мистер Фест — это любой алгоритм рекомендаций, который точно и быстро учитывает любые наши «хотелки». Фильм был снят в конце 80-х, но он так точно описывает медиа-эпоху, что кажется, будто режиссёр Алла Сурикова заглянула в YouTube-ленту 2025 года.
«Гостья из будущего» (1985)
Алиса Селезнева, в которую были влюблены целые поколения советских мальчишек — героиня чистая и прелестная, предвестница перемен, которых мы ждали всем сердцем (и потом, став чуть старше, пели песню Цоя с таким припевом). В детстве нам казалось: как круто попасть в «прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко», перемещаться на летающих досках и читать мысли. Или менять внешность.
А потом вдруг пришло оглушающее осознание: мир Алисы — пугающе обезличен, все стерильно, идеально и почти бездушно. Наш с вами, чтобы вы понимали, мир. Что выросло, то выросло — ну или станет таким буквально завтра. Создатели, сами того не зная, предсказали мир тотального контроля, деперсонализации и цифровой прозрачности. И Алиса в этом контексте — уже не спаситель мира, она — предупреждение. Горькое до трагичности.
Финал без титров
Эти фильмы — не просто артефакты советской культуры. Это оптические приборы, сквозь которые можно рассматривать не только прошлое, но и настоящее. Они были мудрее времени — и потому звучат сейчас пугающе современно. Советское кино не пророчествовало специально, конечно. Некоторые режиссеры просто честно описывали то, что чувствовали — а в честности, знаете ли, часто прячется предвидение. А нам, обществу, остается только искренне смотреть на себя — но готовы ли мы к этому, это, конечно, уже совсем другой вопрос.
Оксана Файрклоуг
