Социально-демографический состав участников также был разнообразным: среди респондентов 59% составили мужчины и 41% — женщины. Возрастная структура выборки представлена следующим образом: 37% опрошенных — это граждане в возрасте 55 лет и старше, 17% — в диапазоне от 36 до 45 лет, еще 16,5% — респонденты от 46 до 54 лет. Таким образом, в опросе приняли участие преимущественно взрослые россияне, что позволяет говорить о зрелом, осмысленном подходе к вопросам государственной и образовательной политики.
В центре исследования оказалась тема исключения украинского языка из школьной программы. Более 44% респондентов поддержали этот шаг, при этом почти треть (29,1%) высказалась в его пользу категорично — «полностью поддерживаю». Эти цифры указывают на высокий уровень поддержки. Однако 42,2% опрошенных выразили несогласие с данным решением, демонстрируя значительную долю общества, настроенную на сохранение языкового многообразия даже в условиях политической и территориальной трансформации. В целом общественное мнение по этому вопросу разделено почти поровну, что подчеркивает его высокую чувствительность и важность для государственной стратегии.
На уточняющий вопрос о целесообразности преподавания украинского языка в российских школах более трети респондентов (33,7%) ответили отрицательно, заявив, что это не имеет смысла. Вместе с тем 31,3% допустили такую возможность — но только в тех регионах, где проживает украинское население. 21,3% считают допустимым формат факультативного преподавания, а 10,4% отнеслись к украинскому языку как к родному и необходимому для обязательного изучения. Эти данные показывают, что в обществе украинский язык не воспринимается как элемент общенациональной ценности, но при этом допускается его ограниченное присутствие в образовательной системе — при наличии локального запроса.
Интересно, что большинство респондентов (61,5%) тем не менее допускают возможность изучения украинского языка хотя бы в виде кружков или факультативов при наличии желающих. Только 19,1% категорически против любой формы преподавания этого языка в школах, тогда как 13,7% выступают за его обязательное сохранение вне зависимости от политической конъюнктуры. Это говорит о достаточно гибкой позиции общества — при условии, что изучение языка не становится элементом государственной нормы, а остается в рамках индивидуального выбора.
Когда речь зашла о русификации школьного образования, мнения оказались почти равно распределены. 32,3% опрошенных считают, что нужно полностью исключить региональные языки из программы и оставить только русский. Столько же (32,9%) высказались за умеренную русификацию с учетом культурной специфики регионов. 30,5% респондентов категорически против таких мер, настаивая на необходимости сохранения языкового и культурного разнообразия. Эта структура мнений демонстрирует отсутствие общенационального консенсуса и наличие устойчивой дискуссии вокруг языковой политики как части идеологического выбора.
В вопросе о праве выбора языков для изучения в школе 50% респондентов уверены, что этот выбор должен оставаться за родителями и учениками. Однако 22,4% считают, что такой выбор возможен только в рамках списка, утвержденного государством, а еще 24,8% настаивают на том, что следовать нужно исключительно федеральной образовательной программе. Эти результаты демонстрируют одновременно стремление к индивидуализации образования и сохраняющуюся ориентацию на централизованный контроль.
Особенно остро участники опроса отнеслись к перспективе преподавания языков мигрантского происхождения — таких как таджикский, узбекский или киргизский. Почти 72% респондентов категорически не считают нужным включать их в школьную программу. Только 4,1% поддержали такую возможность, а 22,4% допустили их изучение на внеурочной основе. Эти цифры демонстрируют тревожное отношение к вопросам культурной интеграции мигрантов и высокую потребность общества в сохранении устойчивых границ между «своим» и «чужим».
При этом в отношении традиционных национальных языков народов России — татарского, бурятского, калмыцкого и других — большинство респондентов (почти 81%) высказываются за их сохранение: 30% уверены, что их следует изучать наравне с русским, еще 50,7% считают возможным их изучение при условии приоритета русского языка. Это указывает на признание исторического многоязычия как устойчивой ценности и части национального самосознания.
Наконец, вопрос об изучении иностранных языков выявил явного лидера — английский, который предпочли 34,7% респондентов. В то же время неожиданно высокие позиции занял китайский язык (25,5%), что, вероятно, отражает растущую стратегическую роль Китая в международной политике и экономике. Далее следуют немецкий (11%), французский (9,2%), испанский (7,9%) и арабский (6,3%). При этом 2,6% россиян не видят смысла в изучении иностранных языков вообще.
Результаты опроса показывают, что российское общество в вопросах языковой политики склонно поддерживать централизацию, но допускает разумные формы гибкости — особенно в тех случаях, где речь идет о признанных национальных языках народов России. Украинский язык воспринимается скорее как политически окрашенный символ, чем культурная ценность. Поддержка китайского и английского языков на фоне непринятия языков сообществ мигрантов говорит о том, что общество выстраивает четкую иерархию языков в зависимости от их статуса и значимости для геополитического будущего страны.
