Комедийный сериал «Казачок» о московском школьнике, попавшем в казачью станицу XVII века, стартует на канале ТНТ уже 1 апреля. Главную роль — подростка Степу — в сериале сыграет Алексей Лукин, а в роли казаков — Алексей Кравченко, Николай Шрайбер и Георгий Дронов. Режиссером проекта выступил Игорь Зайцев, известный по сериалам «За час до рассвета», «Тобол» и «Великая», а креативными продюсерами — Саид Давдиев, Леонид Моргунов и Сергей Светлаков. Последний в 2023 году подписал эксклюзивный контракт с ТНТ.
Накануне премьеры РБК Life пообщался с Сергеем Светлаковым об «отменах» российских артистов, бюджетах рекламодателей и проблеме смены поколений на отечественном телевидении.
— Как и когда «Газпром-Медиа Холдинг» и, в частности, ТНТ вышли к вам с предложением об эксклюзивном сотрудничестве?
— Все банально и просто. Я пришел на площадку Premier (онлайн-кинотеатр входит в холдинг «Газпром-Медиа». — РБК Life) с предложением своих продюсерских проектов. На что мне сказали: «Сергей, а давайте мы встретимся в более расширенном формате, Тина (Канделаки — управляющий директор развлекательного вещания “Газпром-Медиа”. — РБК Life) тоже хочет поучаствовать в этом разговоре». Дело в том, что ТНТ и Premier сейчас активно сотрудничают по совместному производству проектов как с точки зрения финансирования, так и по креативу. На встречу я согласился. А в ходе общения понял, что холдинг интересуют не столько те продукты, которые я принес, сколько я сам. И Тина плавно перешла на разговор о том, какие у меня планы после завершения контракта с каналом СТС.
— Почему вы согласились на предложение «Газпром-Медиа»?
— Мне было очень приятно и внимание к моей персоне, и предложение холдинга, в том числе по актерским проектам. Я уже около десяти лет не участвовал в «сольниках», а мне как раз это и было предложено — как минимум один большой проект. А также участие в качестве наставника шоу «Лига городов», где появилось много новых остроумных команд. Плюс подкупила вера в меня как продюсера. Буквально в апреле выходит мой первый продюсерский проект для «Газпром-Медиа» — сериал «Казачок».
— Подразумевает ли контракт с холдингом эксклюзивность? Или это скорее формат first look deal, «право первого просмотра»?
— Продюсерского эксклюзива у меня нет, но я действительно обязуюсь все проекты предлагать сначала «Газпром-Медиа». Мне польстила заинтересованность в том, чтобы я развивался не только как актер, но еще и как продюсер. К тому же сказалась ностальгия по знакомому мне гнезду, где я начинал и оперился. Да, куда-то успел слетать, но внутренняя привязанность у меня оставалась. Поэтому я с удовольствием вернулся.
— Вы упомянули возвращение в родное гнездо. Как изменились телеканал и холдинг за столь многолетний перерыв?
— Поменялось время, поменялись люди, отчасти поменялись запросы и уж точно поменялись возможности. Ходить направо и налево и заниматься всем, чем ты хочешь, в юморе сейчас невозможно. Время диктует рамки. На этом фоне возникают совершенно новые форматы. Период сейчас сложный для всех, в том числе для индустрии развлечений и телеканалов. Но мне нравится, что ТНТ, все его руководство заточены под какие-то абсолютно новые вещи: эксперименты, попытки вернуть лучшее из старого и придумать абсолютно альтернативное новое видение будущего. Будь то «Звезды в Африке» на ТНТ, новое реалити-шоу из Китая «Сокровища императора» или «Выжить в Самарканде». Все эти проекты доказывают, что даже в существующих реалиях можно подстроиться под обстоятельства и выдавать что-то на высоком уровне.
— Вопрос возобновления и реновации форматов, которые были популярны в 2000—2010-х годах, актуален для всего российского телевидения. СТС возвращает «Папиных дочек», ТНТ — «Букиных». Тот же формат, почти те же названия, те же люди. Это ставка на ностальгию зрителя? Или дефицит новых идей?
— Это отчасти тренд сегодняшнего времени. Во-первых, многие форматы оказались незаслуженно забыты. Во-вторых, у зрителя действительно есть ностальгия по другому времени, по другим эмоциям. Возьмите даже «Слово пацана», которое возвращает нас в 1980-е. «Папины дочки», «Букины» — это все линейка из прошлого. Мне кажется, это все-таки попытка прислушаться к запросу современного зрителя. В наше время тяжело что-то творить: непонятно, с какой стороны подходить и как сделать так, чтобы это и до зрителя дошло, и в рамках политики канала осталось. Очень много фильтров. Поэтому ставка на уже проверенные форматы, с одной стороны, более безопасна с точки зрения бизнеса, а с другой — оправдана запросом аудитории.
— К разговору о рамках, в которые загоняется современный юмор. Не было ли у вас на этом фоне некой творческой депрессии? Или это, наоборот, стало для вас определенным вызовом и вы решили: «Даже так я смогу найти пути»?
— У любого творческого человека была какая-то рефлексия. У одних она затягивается, другие принимают решение вернуться в рабочее русло и искать новые пути. Мне, например, для этого понадобилось полтора месяца провести в лесу в Твери. Там я обрастал, питался ягодами и грибами, дошел до состояния первобытного человека и на уровне инстинктов понял, что еще интересного можно сделать. Как раз в этот же период и возникло предложение от ТНТ. Мы решили сделать проект вне времени, вложить в него вечные мысли и ценности: семья, дружба, взросление человека, перевоспитание того, кто находится не на своем пути. Мы хотели, чтобы получился продукт, который может смотреть и десятилетний подросток, и молодежь, и взрослые — и каждый будет видеть свое. Кто-то — череду развлечений, а кто-то — небольшое подпольное назидание от автора. Поиск такого формата как раз привел нас к проекту «Казачок».
В основе сюжета — одиннадцатиклассник из современного мира, который попадает в XVII век к казакам в станицу. У него с собой окажутся все гаджеты, коптеры и прочее, это дает простор для юмора, развлечений и интересных ситуаций. Теперь задача — понять, какому количеству зрителей это окажется интересным.
— Вы уже прогнозируете продолжение?
— Мы уже разработали второй сезон, у нас прописаны синопсисы 13 серий. Надеюсь, доказательная финансовая база в виде хороших рейтингов нам будет обеспечена и мы продолжим это приключение. Очень хочется, чтобы людей все это зацепило. Потому что дальше нас ждет путешествие уже из старого мира в современный. Все это может быть безумно интересно.
— Второй ваш проект в рамках партнерства с «Газпром-Медиа» — шоу «Светлаков+». Чем оно будет концептуально отличаться от проекта вашего коллеги Михаила Галустяна — «Галустян+»?
— Сравнение должны делать зрители, с моей стороны это неэтично. Да, они похожи по формату. И там и там скетч-шоу с набором героев. В моем случае это будут семь абсолютно разных образов, которые кардинально отличаются друг от друга и внешне, и по посылу, и по ситуации. Мы максимально постарались использовать мою актерскую палитру и доступные нам темы. Нашим глобальным желанием было сделать продукт, который будет понятен всем: и в Москве, и в Сибири, и в интернете, и на телевидении. Будет это хуже или лучше, чем у Миши, я не знаю.
— Обсуждали ли вы с Михаилом пересечение этих проектов за кадром? Может быть, вы спрашивали его мнение, показывали ему пилот?
— Нет. Мы в очень дружеских отношениях и с большим уважением относимся друг к другу. Я всегда любым начинаниям Миши желаю удачи. Но это никаким образом не касается творчества. По вкусам мы во многом разные люди. Но мне будет интересно его мнение. Все-таки из семи моих образов в «Светлаков+» три — это некое продолжение «Наша Russia». Среди них, например, Снежана Денисовна, которая была учительницей из Воронежа, а сейчас работает гадалкой на региональном телевидении. Остаются Славик и Димон, только теперь Славик уже не парень, а отец, а Димоном зовут его сына. Единственный человек и герой, на которого время вообще не влияет, — это Сергей Юрьевич Беляков, который все так же разговаривает с телевизором. В его квартире в Таганроге не произошло ничего: все тот же телевизор, тот же диван, та же накидка. Даже ремонта не было. И я уверен, что в реальной жизни так оно и есть — людей, для которых и через десять, и через 20 лет ничего не поменяется, много.
Еще четыре героя — это абсолютно новые персонажи. Есть там и блогер-выживальщик, который побывал практически во всех экстремальных местах в мире — от кратера вулкана до живота бегемота. Он приехал в Россию и теперь пытается «выжить» здесь. Есть и допустимая сатира на сегодняшний день: герой — заворовавшийся региональный чиновник, у которого уже и несколько веток метро под домом, и сам дом такой площади, что он из одного конца до другого на самолете долететь не может. И этого чиновника окружают два второстепенных персонажа: его Совесть и робот-пылесос по имени Пыля. Не буду спойлерить, но судьба этих героев будет весьма трагична.
— Два проекта в рамках контракта вы, по сути, уже реализовали. Что еще подразумевает ваш договор с «Газпром-Медиа»?
— Контракт в плане моих возможностей максимально широкий. Конечно, у холдинга есть запрос, чтобы я снимался каждый день. Другое дело, что есть договоренность, которая позволяет мне по согласованию отказываться от участия в проектах, если я не считаю это нужным. Все будет развиваться по мере того, как канал меня видит, как можно меня правильно использовать с учетом моего личного мнения. После двух весенних премьер будем думать дальше.
— Определен ли срок контракта?
— Да. Контракт заканчивается летом 2025 года.
— Пусть вы и получили возможность делать проекты «на стороне» как продюсер, как «лицо» вы привязаны к ТНТ. Не стесняет ли вас эксклюзивность этого контракта?
— Сильно из-за этого я не переживаю. Мне нравится работать в этой команде, я понимаю, что могу здесь реализоваться. Вполне возможно, что в дальнейшем мы поговорим про какой-то эксклюзивный продюсерский контракт. Пока же в этой части руки у меня развязаны.
— Ведете ли вы как продюсер переговоры по совместным проектам с другими площадками за пределами холдинга?
— Мы ведем переговоры с Kion (принадлежит МТС. — РБК Life). Возможно, там будет даже два проекта. Еще несколько участников рынка рассматривают предложения, но озвучивать детали я пока не могу. Но все переговоры — часть работы студии «Свердловск» (продюсерская компания Сергея Светлакова, Саида Давдиева и Максима Лебедева. — РБК Life). Она готова работать со всеми, кому интересны ее идеи.
— Внутренне что вам сейчас кажется более интересным и перспективным — все-таки классическое телевидение или онлайн-площадки?
— Телевидение для меня — дом родной, я здесь родился и здесь живу. Что касается интернета, у нас есть тоже много идей — и новое, и в рамках оживления старых форматов. Так, например, «Детский хор Светлакова», придуманный для ТВ, живет своей жизнью на YouTube с миллионами просмотров, где дети под видом каверов на известные хиты поют про взрослые дела и проблемы. Почему бы не создать новые?
Интернет — это место, где можно чуть больше похулиганить, этим оно и прельщает. Но делать выбор между телевидением и онлайн нельзя. Эти два сегмента уже давно переплелись. Контент из интернета перетекает на ТВ, а люди «из телика» пытаются делать свои проекты в Сети. Зритель везде, поэтому и работать нужно везде.
— Одним из вызовов последних двух лет, который встал и перед интернетом, и перед телевидением, и перед «продакшенами» в том числе, стало сокращение пула артистов и творческих людей. Кто-то уехал за границу, кто-то признан иноагентом, кто-то внесен в так называемые черные списки. По вашему мнению, насколько сильно это ударило по индустрии?
— Мое мнение таково: я никогда не поддерживал фразу «незаменимых людей не бывает». Бывают. Их профессионализм, их уникальность рождают целые эпохи. Мы не можем себе придумать человека, который заменил бы Виктора Цоя или Владимира Высоцкого. Я не скажу, что текущая ситуация нас как-то обезглавила. Отчасти она даже погрузила нас в состояние надежды. Надежды на то, что скоро возникнут и профессионально вырастут новые люди, новые главные лица. Но какое-то время дефицит качества мы будем чувствовать во всем, в том числе в контенте. Насколько быстро это сможет замениться и заменится ли вообще, я представить себе не могу.
— Есть ли кто-то из коллег, кого вам не хватает на профессиональном поприще?
— Конечно. Это в первую очередь касается моего друга Ивана Урганта. Если говорить про эфир, это незаменимая единица, и такого профессионала просто нет. Мне его не хватает. И мне хочется, чтобы подрастающее поколение училось как раз у него. Он тот человек, который должен открывать школу телевидения.
— Как раз ТНТ пытался реализовать альтернативу — «Шоу Павла Воли». Насколько, на ваш взгляд, эта попытка успешна?
— Сравнение было уместно разве что в самом начале. На мой взгляд, сейчас у Паши есть своя аудитория, которой нравится то, что он делает. Я ходил к нему на шоу и, если будет нужно, пойду снова. Но для меня это несравнимые вещи. Да, Паша попытался сделать что-то похожее, но даже не на Ваню, а на существующий во всем мире формат вечернего шоу. Он не был изобретен в России, он не принадлежит Урганту. И чем больше было бы таких шоу, причем на разных каналах, с разными лицами, с разными героями и рубриками, тем было бы лучше для нашего зрителя. Для меня любое сравнение — это в первую очередь возможность выбора. Я всегда за выбор. И пусть у людей будет этот выбор. Пусть будут и Ваня, и Паша, и Сережа, пусть зритель выбирает: «Мне это больше нравится, я ухожу на эту кнопку, я смотрю только это». Тогда будет очень круто. Конкуренция рождает качество. Пусть аудитория выбирает, а люди на своих местах сами доказывают, что они в чем-то лучше.
— Вы отметили, что сложившаяся ситуация дарит надежду на появление новых лиц. Тем не менее во всех премьерах телеканалов — вы, Дмитрий Дибров, Ольга Бузова, Павел Воля. Понятно, что это всеми любимые народные герои, но где же те самые новые лица?
— Я, честно говоря, не знаю. Этот вопрос будет актуален в ближайшие 20 лет. Я не понимал, почему даже в Comedy Club обновление лиц происходит так редко. Хотя на моих глазах попыток было очень много. Ведь были же и победители «Comedy Баттл», Stand Up — все, безусловно, талантливые. Но почему-то в рамках еженедельного Comedy Club они не взлетели. Талантливые люди появляются, но, видимо, количество не переходит в качество. Наверное, потребуется время. Кроме того, я и свое поколение еще не отношу к старперам. Мы готовы к конкуренции.
Но, отвечая на ваш вопрос, почему не происходит заметного замещения, скажу так: «старые» не уходят не потому, что они впились в микрофон и никого не пускают. «Старые» не уходят, потому что «новые» еще их не сносят. В той же «Лиге городов» я вижу много перспективных и талантливых ребят, которые много работают, и мы, как наставники, стараемся им помогать, но пока они еще только в начале своего пути.
— Не набрали нужной критической массы?
— Как-то так. Рано или поздно это произойдет, тем более благодаря интернету. Но сейчас происходит очень серьезная сегментация аудитории. Для кого-то вот этот человек — звезда, а кто-то его вообще не знает. Раньше мерилом успеха была узнаваемость среди всех. А сейчас покажите бабушке какого-нибудь стендап-комика, так она даже не поймет, кто это. А человек может собирать стадионы молодежи. Изменилось само понятие «звезда». С одной стороны, интернет дал большее количество лифтов. Раньше, кроме КВН, лифта не было вообще. Интернет же поменял пространство. И все-таки критическая масса этой молодежи, как вы говорите, еще не набралась.
— Как вы расстались с СТС? Пытались ли они вас удержать, уговорить? И открыта ли для вас дорога назад?
— Ничего плохого говорить про свою прошлую работу я не буду. И я благодарен, что эта работа у меня была. В тот момент я оказался не нужен каналу ТНТ. Не увидев себя на премьере сезона ни в одном из 40 проектов, я все понял, сделал выводы и пошел туда, где мне были рады. Тогда Вячеслав Муругов (экс-глава СТС, покинул канал в ноябре 2022 года. — РБК Life) на личной встрече озвучил предложение попробовать себя у них в холдинге. Я благодарен за это предложение и за эту часть моей жизни, благодаря которой я реализовал достаточно успешные проекты.
Однако менеджмент на канале изменился, и новое руководство не нашло возможности со мной встретиться (Муругова в должности директора СТС сменил Александр Акопов. — РБК Life). Хотя у меня по контракту осталось еще полгода, ситуация сложилась таким образом. Видимо, я совсем не попадал в поле их мысли и координат. Оставалась некоторая недосказанность. В тот же момент возник разговор с Тиной, и все срослось. От руководства СТС своих переговоров я не скрывал.
Судьба вообще часто подбрасывает мне варианты и возможности, как будто ведет меня. И если в одном месте мне говорят, мол, «мы не видим совместного будущего», тут же возникает тот, кто это совместное будущее видит. Поэтому периодов творческих депрессий у меня практически не было. Она была связана только с рефлексией на фоне событий, которые всех нас окружают, но не с работой.
— Не в формате критики, исключительно с точки зрения вашего личного и профессионального мнения… После смены руководства СТС и в целом на фоне всей текущей ситуации с контентом на телевидении как вы оцениваете их новую стратегию? Получится ли у СТС существовать без голливудского кино, которое было их главным флагманом?
— Я не знаю, что холдинг будет делать дальше и насколько можно своим контентом заменить голливудское кино. В прошлом многое было сделано для того, чтобы СТС воспринимали как кинотеатр вечера или выходного дня. У зрителя на подкорке записано, в какое время нужно включить эту кнопку, чтобы получить очень крутой контент мирового уровня развлечений. Как они будут уходить от этого и чем заменять, я, честно говоря, не знаю. И могу только пожелать удачи. Обычно за счет какой-то конкуренции и оттого, что у тебя задница горит, рождаются очень крутые продукты и формы. Тем же самым занимается и телеканал ТНТ. Он пытается обрести свое новое лицо, не потеряв старое. Это очень сложный процесс. Борьба ведется не только между собой, но и между каналами, между ТВ и интернетом. Борьба за рекламодателя. И от того, кто какой кусок от общего пирога себе оторвет, зависит и уровень проектов, которые выходят в свет. Далеко не всегда проект можно воспринимать на уровне мысли. Иногда просто по бюджету и технически невозможно какую-то идею реализовать.
— Как раз к разговору про экономику. Что сейчас происходит с бюджетами проектов на фоне и выбывания рекламодателей, и общей экономической ситуации?
— Если говорить о больших проектах, без государства на это поле практически невозможно заходить. Даже кино сейчас можно снять только на пару с каким-то холдингом, а это тоже окологосударственные деньги. Это немало: пришлось потратиться на строительство исторических декораций, плюс большое количество работы художников, операторов, гримеров. C «Казачком» еще на уровне замысла нас поддержал ИРИ (Институт развития интернета) — это была первая организация, которая поверила в проект в тот момент, когда сценарий еще не был готов до конца, и она дала нам карт-бланш на креатив.
Средняя платформа может позволить себе два-три таких проекта в год. И попасть со своей идеей в эти два-три проекта максимально тяжело. Поэтому все, что подразумевает какой-то масштаб осуществления, без госденег сейчас невозможно.
— Как это сказывается на контенте?
— Частные деньги в любой сектор — это двигатель конкуренции, а следовательно, и качества продукта. Очень надеюсь что постепенно все вернется как было. Индустрия в рыночных условиях становится более широкой, разноплановой, конкурентоспособной. А сейчас этот круг сузился до того, что чуть ли не обязательным условием производства является наличие какого-либо государственного холдинга либо специализированных структур: Фонда кино или Института развития интернета. Но такие времена, и все продюсеры под это подстраиваются. Частный инвестор отошел в сторону. Надеюсь, только на время. Классные вещи все равно появляются. Хотя для кинотеатров этого пока крайне мало. С одной стороны, мы имеем около трех крепких релизов в год, которые собирают миллиарды. С другой стороны, этого недостаточно для хорошего функционирования отрасли. Чтобы импортозаместить Голливуд, нужны другие масштабы. Я надеюсь, мы к этому придем. Пока что проблемы у всех. Но все выживают. Мы не на дне, и всегда есть куда расти.
