
Миф 1: все советские дети были одинаковыми и лишенными индивидуальности
Типичный (и довольно пошлый, надо сказать) штамп: стройные ряды марширующих ребят в одинаковых белых рубашках, красных галстуках и с одинаково сияющими глазами. Все как один идеальные ученики и поголовные отличники, готовые к труду и обороне. Но правда ли это?
Конечно, нет. Даже если форма худо-бедно и выравнивала внешне (очень сомнительное утверждение), дух бунтарства все равно оставался неистребим. В каждом дворе были свои «чудики» и явные отщепенцы, свои изгои и лидеры. В каждом классе — своя звезда (с обязательной свитой), и даже пионерские мероприятия не лишали детей их яркой идентичности.
Взгляните на старые фотографии: да, на линейке все стоят условно ровно (потому что все равно нет, одно выражение лиц чего стоит), но в неформальной обстановке — кто во что горазд, разумеется. По тем выцветшим фотографиям смутно угадываются характеры: вот та противная отличница с тонким голоском стала в итоге домохозяйкой, а этот бравый лохматый троечник — крупным бизнесменом (некоторые — так и из списка Forbes). Да и сами дети, как и во все времена, начиная с древних египтян, были тоже разными: кто-то с серьезным лицом читал бравурные стихи на линейке, а другие искали и благополучно находили способы прогулять пионерский сбор.

Миф 2: все пионеры были фанатично преданы официальной идеологии
Мы часто видим образы юных героев, маршировавших с барабанами, выкрикивавших задорные речовки и рапортовавших с такой искренностью, что комсомольцы плакали от умиления. Но если отодвинуть пропагандистские лозунги и фильмы актуальной тематики, останется простая детская логика: ритуалы и марши — это, по правде сказать, скучно. И если даже находился кто-то, действительно увлеченно распевавший «Взвейтесь кострами», то рядом обязательно стоял скорбный и тихий бунтарь, мимикой выражавший всю свою тоску.
На деле пионерские собрания нередко превращались в поле для перепалок большей или меньшей степени дружелюбности. Стать знаменосцем хотели далеко не все — порой вообще этим «почетным» званием награждали тех, кого учителя хотели приструнить. Да, были, конечно же, и нечастые фанаты, которые и дома маршировали под звуки патефона. Но большинство детей воспринимали пионерские ритуалы как часть необходимой школьной рутины, где главное — продержаться и не засмеяться на построении.

Миф 3: лагеря — светлое место веселья и дружбы на всю жизнь
Тут у нас легенда о вечной дружбе и романтике под гитару у костра. Но если копнуть глубже, то за идеализированным образом скрывались детские страхи и непонимание. Не все дети чувствовали себя комфортно в компании новых ребят, а ночные страшилки про вожатого-оборотня могли надолго лишить сна.
Некоторые дети впоследствии честно признавались, что ненавидели лагерь: тоска по дому, холодная постылая манная каша с комками и молоко с пенкой в столовке, обязательные построения, шепот в темноте о «черной руке». Дружба на всю жизнь? Да, конечно, некоторые действительно становились ближе и продолжали нести это чувство сквозь годы и десятилетия. Но это скорее удачный опыт счастливчиков, а не правило.

Миф 4: советские дети были физически крепкими и выносливыми
Пионеры со значками ГТО, бодро и радостно выбегающие в пять утра на зарядку под песню «Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной», спортивные праздники — картина завидная, чего и говорить.
Однако реальность включала не только зарядку, но и жалобы на хроническую усталость и недостаток витаминов. Авитаминоз после зимы, редкие мясные блюда и скучные каши не прибавляли здоровья. Если на соревнованиях дети и демонстрировали ловкость, то это был результат муштры в профессиональных спортивных школах, упорства родителей, которые все бросали и водили чадо на тренировки. Ну и результат удачной генетики, помноженной на везение.
Зато детская фантазия творила чудеса: дворовый футбол в валенках на заснеженной площадке развивал выносливость не хуже утренней гимнастики, а гонки на самодельных санях были реальным испытанием на прочность.

Миф 5: советские дети были послушными и дисциплинированными
Маршировать в ногу, одинаково мыслить по шаблону, повторять клятвы, не задавать вопросов. Но на практике дисциплина заканчивалась сразу после выхода из класса. Да и в классе, бывало, хромала. Порой — на обе ноги. Во дворах кипела жизнь: мальчишки спорили, чей велосипед круче, девочки прятались на чердаках, чтобы не попасть на очередное собрание. Школьные драки, тайные посиделки с сигаретами и портвейном за гаражами — обычные будни юных (и не очень) «пионеров».
И нельзя сказать, что это было прямо плохо. Или слишком хорошо. Просто это был по-настоящему живой, противоречивый, насыщенный мир, где официальная идеология соседствовала с бурной фантазией, а пионерский галстук был скорее маркером возрастной принадлежности к школе, чем символом идеала. Детство же, несмотря на все попытки унификации, всегда оставалось ярким и непредсказуемым, а вот зачем и почему его пытаются идеализировать — это уже другой, отдельный вопрос.
Оксана Файрклоуг