«4-я танковая армия была разорвана на три группы»
В восемь часов вечера 12 ноября 1943 года части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала Виктора Баранова при поддержке стрелковых подразделений и танкового полка начали штурм Житомира, который обороняли части 13-го армейского корпуса генерала Артура Хауффе.
Советские войска благоразумно не стали брать крупный город лобовой атакой, ворвавшись в него с флангов — через села Смолянка на юго-востоке и Крошня на северо-западе.
В ночной темноте, опасаясь полного окружения, немецкий гарнизон начал бросать технику и уходить из города на юг. Панику усилило множество лошадей, оставленных солдатами вермахта при отступлении из Киева. При появлении конницы Баранова табуны инстинктивно присоединились к скачущей на высокой скорости конной массе, поднимая большую пыль и действуя на нервы обороняющимся.
Удар с двух направлений оказался столь мощным и стремительным, что к 11 часам вечера Житомир, который оставался важной базой снабжения вермахта, был полностью очищен от противника.
Немецкий генерал Фридрих Вильгельм фон Меллентин отмечал: «Широкий и глубокий клин прорвавшихся советских войск угрожал отрезать группу армий “Юг” от группы армий “Центр”, так что принимать необходимые контрмеры надо было как можно быстрее».
13 ноября в приказе Верховного главнокомандующего вооруженными силами СССР Иосифа Сталина отмечалось:
Войска 1-го Украинского фронта, продолжая успешное наступление, в ночь на 13 ноября в результате стремительного удара конницы и пехоты овладели крупным областным центром Украины городом Житомир — важнейшим узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев.
В половине восьмого вечера 13 ноября Москва салютовала войскам генерала Николая Ватутина двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.
На этом закончилась Киевская наступательная операция РККА, плавно перейдя в Киевскую оборонительную операцию — главные бои за Житомир еще только предстояли. Генерал Баранов был назначен комендантом города. В районе Киева на правом берегу Днепра образовался стратегический плацдарм глубиной до 150 километров.
Генерал (в будущем маршал) Кирилл Москаленко отмечал: «Оборонять полосу у Днепра было приказано 40-й армии, которой в связи с этим из состава 38-й армии был передан 51-й стрелковый корпус со средствами усиления. 50-й стрелковый корпус придавался 3-й танковой армии, на которую возлагалась оборона района Фастова с задачей не допустить прорыва противника в северном и северо-восточном направлениях. 38-я армия должна была перейти к жесткой обороне в полосе от Житомира до Корнина силами 1-го гвардейского кавалерийского, 23-го и 21-го стрелковых корпусов».
«Речь идет о судьбе всего Восточного фронта»
Разгромив вермахт на Курской дуге и захватив стратегическую инициативу, Красная армия приступила в конце августа 1943 года к битве за Днепр. От Азовского моря до Смоленска по всему 750-километровому участку советско-германского фронта началось наступление войск пяти советских фронтов: Южного, Юго-Западного, Степного, Воронежского и Центрального, в составе которых насчитывалось 36 общевойсковых и 4 танковых армии.
Им противостояли объединения групп армий «А», «Юг» и «Центр», которые отходили, применяя тактику выжженной земли.
К середине сентября Берлину стало очевидно, что, несмотря на ожесточенное сопротивление, вермахт не в силах противостоять РККА на открытой местности, и чтобы избежать поражения, ему придется отступить на правый берег Днепра. Там в полосе действий групп армий «А» и «Юг» была возведена система оборонительных сооружений Wotan, которую нацистская пропаганда с пафосом именовала Восточным валом.
15 сентября Манштейн доложил Гитлеру:
Кризис, наступивший на северном фланге группы армий, таит в себе смертельную угрозу не только ей, но в дальнейшем и Восточному фронту в целом. Наступивший теперь кризис является следствием того, что группа армий «Центр» не передала нам те войска, о которых мы просили.
С разрешения фюрера фельдмаршал начал отводить свои войска за Днепр. 6-я полевая армия отступала на позиции южнее Запорожья и переходила в подчинение группы армий «А», которая защищала Крым. 1-я танковая армия должна была на правом берегу занять район восточнее Кременчуга. 8-я полевая армия получила приказ встать в оборону в 30 километрах южнее Киева.
Оборона столицы Украины поручалась 4-й танковой армии генерала Германа Гота, которая также должна была установить прочную связь с расположенным севернее правым флангом группы армий «Центр».
Начальник Генерального штаба Красной армии маршал Александр Василевский отмечал: «Наша задача состояла в том, чтобы не позволить немцам организовать оборону на подступах к Днепру, не дать им превратить украинские земли в выжженные пустыни, как можно быстрее пробиться к Среднему и Нижнему Днепру и захватить плацдармы на противоположном берегу. Верховный главнокомандующий неоднократно подчеркивал, как важно форсировать Днепр с ходу».
Солдатское везение Иннокентия Смоктуновского
Первые плацдармы на правом берегу Днепра появились 22 сентября — в районе слияния с рекой Припять и южнее Киева. К концу сентября на пространстве около 700 километров двенадцать армий четырех советских фронтов вышли на Днепр и захватили ряд важных плацдармов.
Учитывая сложность форсирования такой крупной реки, как Днепр, Ставка распорядилась представлять переправившихся на тот берег и закрепившихся на захваченных плацдармах бойцов и командиров к званию Героя Советского Союза. Не скупились и на другие награды отличившимся.
Связной штаба 212-го полка 75-й гвардейской стрелковой дивизии красноармеец Иннокентий Смоктуновский был представлен к медали «За отвагу» за то, что под огнем противника доставил важный пакет на тот берег Днепра. Его выручил рост в 184 сантиметра и солдатское везение.
До него донесение пытались доставить два солдата и оба были убиты. Награду Смоктуновский получил через 49 лет: ему вручили ее на сцене Художественного театра имени А. П. Чехова после окончания спектакля «Кабала святош».
Народный артист СССР вспоминал:
Затея эта была обречена, это понимали все. Мой напарник, лишь войдя в воду, был ранен и не мог держаться со мною рядом. Я что-то пытался крикнуть ему, но думаю, что это было неверно, глупо да и просто бесполезно — грохот разрывов усилившегося обстрела заглушал все кругом. Пройдя глубокую часть протоки, на бегу оглядываясь, пытался схватить взглядом пройденный участок брода, но никого уже не было: его или снесло течением, или он затонул.
Василевский отмечал: «За форсирование Днепра и проявленное при этом мужество и самоотверженность 2438 представителей всех родов войск (47 генералов, 1123 офицера, 1268 сержантов и солдат) были удостоены звания Героя Советского Союза».
Войска Воронежского фронта (с 20 октября переименован в 1-й Украинский фронт) генерала Ватутина захватили юго-восточнее и северо-западнее Киева два важных плацдарма: первый в районе сел Великий Букрин и Малый Букрин, второй — около села Лютеж.
«Десант провалился, вызвав ненужные жертвы»
24 сентября началась Днепровская воздушно-десантная операция, целью которой было не допустить переброски резервов противника на Букринский плацдарм. План был утвержден представителем Ставки на Воронежском фронте маршалом Георгием Жуковым.
При выброске некоторые десантники утонули в Днепре или оказались в расположении советских подразделений.
Член Военного совета Воронежского фронта генерал Никита Хрущев, будущий Первый секретарь ЦК КПСС, вспоминал:
Имели место инциденты, когда наши войска хватали этих парашютистов и буквально душили. Те начинали объясняться по-русски, но их принимали за власовцев, говорили: «Вы предатели», — и с еще большей озлобленностью расправлялись с ними. А те кричали: «Мы десантники!» Представляете, сколько людей понапрасну погибло в Днепре? Это был такой позор!
Итоги операции подвел в своем приказе в ночь на 3 октября Сталин: «Констатирую, что воздушный десант, проведенный Воронежским фронтом 24 сентября, провалился, вызвав массовые ненужные жертвы. Произошло это не только по вине товарища Скрипко (заместитель командующего Авиацией дальнего действия), но и по вине товарища Юрьева (псевдоним Георгия Жукова) и товарища Ватутина, которые должны были контролировать подготовку и организацию выброски десанта».
Военный историк генерал армии Махмуд Гареев подчеркивал: «В Киевской наступательной операции у Жукова, как и под Вязьмой в 1942 году, явно не получилось с применением воздушного десанта, который был выброшен в районе Канева. Сравнительно небольшому десанту (две бригады) был назначен слишком большой район для десантирования общей площадью до 100 километров по фронту и 25 километров в глубину. Десантирование осуществлялось ночью в район, занятый противником, без надежного его подавления, особенно его зенитных средств».
К 30 сентября Букринский плацдарм составлял шесть километров в глубину и одиннадцать километров по фронту. Ватутин разместил там 27-ю и 40-ю армии, а также мотострелковые части 3-й гвардейской танковой армии, которые отбивали яростные атаки десятка немецких дивизий. Вводить на плацдарм саму 3-ю гвардейскую танковую армию для удара на Киев было рано.
5 октября Жуков писал Ватутину: «Местность настолько пересеченная, что танковая армия вынуждена будет двигаться только по тропинкам и дорогам, преодолевая на своем пути большие крутизны высот. Тактическую оборону включительно до Малого Букрина нужно сломать артиллерией и пехотой с танками поддержки, и самоходными орудиями. Только с захватом вышеуказанной линии танковая армия должна обогнать боевые порядки пехоты. Более ранний ввод ее на этой местности погубит армию».
«Неудача наступления на Букринском плацдарме»
Тем не менее Букринский плацдарм считался более перспективным, чем Лютежский. Прибыв на Букринский плацдарм, Ватутин собрал командармов и поставил им боевую задачу: главный удар наносит 40-я армия генерала Москаленко. В полосе соседа слева, 27-й армии генерала Сергея Трофименко, планировалось ввести 3-ю гвардейскую танковую армию генерала Павла Рыбалко.
Свои задачи на наступление получил и командарм 47-й армии генерал Филипп Жмаченко. Ватутин предупредил собравшихся, что, по данным штаба фронта, враг подслушивает разговоры, и потребовал принять необходимые меры по пресечению этого, а также провести мероприятия по дезинформации неприятеля.
Ватутин потребовал 13 октября перебросить на Букринский плацдарм всю оставшуюся на левом берегу артиллерию фронта, подвезти горючее и боеприпасы и с утра возобновить наступление. Поскольку сделать это в течение одной ночи оказалось невозможно, наступление войск Воронежского фронта забуксовало.
Москаленко отмечал:
С первых минут боя стало заметно, что вражеское сопротивление по сравнению с первым днем значительно возросло. Сразу же после перехода наших войск в наступление гитлеровцы на нескольких направлениях предприняли контратаки. Ожесточенные бои во многих местах переходили в рукопашные схватки. К 15 часам в войсках армии стал резко ощущаться недостаток боеприпасов, особенно для артиллерии и минометов.
В итоге 16 октября Ставка отменила наступление, потребовав подготовить новую операцию с предварительным сосредоточением необходимых сил и средств. 21 октября войска 1-го Украинского фронта вновь перешли в наступление. Им удалось выйти к восточным окраинам сел Липовый Рог и Ульяники, была взята деревня Ромашки.
Но в целом пробить немецкую оборону не удалось, и командование 1-м Украинским фронтом начало готовиться к третьей попытке наступления с Букринского плацдарма.
24 октября Жукову и Ватутину поступила директива из Москвы за подписями Сталина и заместителя начальника Генерального штаба Красной армии генерала Алексея Антонова.
В документе подчеркивалось: «Неудача наступления на Букринском плацдарме произошла потому, что не были своевременно учтены условия местности, затрудняющие здесь наступательные действия войск, особенно танковой армии. Ссылки на недостаток боеприпасов неосновательны».
Ставка приказывала произвести скрытную перегруппировку войск 1-го Украинского фронта на Лютежский плацдарм, в первую очередь 3-й гвардейской танковой армии. Главный удар на Киев предстояло теперь наносить с севера. Танкисты Рыбалко усиливались конниками Баранова, а также стрелковыми дивизиями — как с левого крыла фронта, так и из резерва Ставки. В ударную группировку также входили войска 38-й и 60-й армий.
«Чибисов не обеспечит занятие Киева»
В директиве отмечалось: «Наступательные действия на Букринском плацдарме вести остающимися здесь силами, в том числе танковыми частями, с задачей притянуть на себя возможно больше сил противника и при благоприятных условиях прорвать его фронт и двигаться вперед».
Член Военного совета 1-го Украинского фронта не доверял генералу Чибисову: бывший штабс-капитан царской армии, флегматик, не торопится выполнять приказания начальства, возит с собой жену и дочь.
В своих мемуарах Хрущев писал:
Я сказал Ватутину: «Начнется наступление на этом участке, и если командовать будет Чибисов, то я опасаюсь за исход дела. Чибисов не обеспечит занятие Киева». — «Да, верно. А что делать?» — «Давайте возьмем на эту армию Москаленко. Поставим вопрос перед Сталиным: пусть он освободит Чибисова и утвердит Москаленко».
Сталин не возражал, и 27 октября Чибисов был снят с поста командарма 38-й армии, 29 октября удостоен звания Героя Советского Союза за успешное форсирование Днепра, а 21 ноября назначен командующим 3-й Ударной армии 1-го Прибалтийского фронта.
В командование 38-й армией вступил Москаленко, в котором Хрущев был полностью уверен: «Я высоко ценил его неутомимую энергию. Когда наступает армия Москаленко, то, если ведутся три дня интенсивные бои, он все три дня не ест. С виду он всегда был как какой-то Кощей Бессмертный, а тут вообще остаются кожа да кости».
На 40-ю армию был назначен генерал Жмаченко.
Руководству 1-го Украинского фронта удалось в короткие сроки и скрытно от немцев перебросить основную группировку с левого на правый фланг, в том числе и танковую армию Рыбалко. Войска, перейдя с Букринского плацдарма на левый берег Днепра, в ночное время совершали форсированный марш на расстояние не менее 150 километров, после чего переправлялись через Десну и вновь через Днепр — на Лютежский плацдарм.
Лютежский плацдарм по своей форме напоминал равнобедренный треугольник, вершиной которого на севере являлось устье реки Ирпень, а боковыми сторонами — на западе река Ирпень, а на востоке — Днепр. Расстояние от юга на север не превышало 20 километров, а значительная часть территории была покрыта лесом.
1 ноября началось наступление с Букринского плацдарма, основной целью которого было отвлечь внимание противника и сковать его силы. Главные события должны были начаться 3 ноября на Лютежском плацдарме. Накануне там побывал писатель Илья Эренбург и выступил на митинге.
Армейская газета «За счастье Родины» на своих страницах опубликовала речь Эренбурга: «Мы должны спасти Киев. Мы должны опередить факельщиков. Мы должны обогнать смерть. Киев ждет. Он ждет в смертельной тоске. Нет без Киева Украины. Нет без Киева нашей Родины. На нас смотрит сейчас вся Россия. Здесь, у седого Днепра, идут грозные бои. От них зависит судьба Киева. От них зависит и наша судьба. Если выбьем немцев из Киева, они покатятся в Германию. Немцы хотят, чтобы Киев стал их опорой. Киев должен стать их могилой».
«В кратчайший срок выполнить поставленные задачи»
3 ноября после 40-минутной артиллерийской подготовки советские войска на Лютежском плацдарме перешли в наступление. За их действиями наблюдали Ватутин с Хрущевым, которые едва не погибли от ударов своей же авиации.
Хрущев вспоминал: «Илы, не доходя до нашего командного пункта, начали стрелять. Снаряды и эрэсы стали рваться на линии расположения командного пункта и на наших артиллерийских позициях. Этот случай свидетельствовал о невысоком уровне подготовки авиации. Спутать свои позиции с чужими было, кажется, просто невозможно. Ясным днем, на местности с четкими ориентирами, наши штурмовики, несмотря ни на что, вели огонь по своим войскам».
Тем не менее оборона немцев была сметена, к концу первого дня наступления армии 1-го Украинского фронта продвинулись на глубину до двенадцати километров, а 240-я стрелковая дивизия генерала Терентия Уманского при поддержке 7-го артиллерийского корпуса генерала Павла Королькова вступила в северо-западный пригород Киева Пуще-Водица, успешно отразив четыре вражеские контратаки.
Манштейн отмечал:
В начале ноября противник крупными силами снова перешел в наступление на северный фланг группы армий — участок фронта 4-й танковой армии на Днепре. Было неясно, имеет ли это наступление далеко идущие цели или противник пока пытается занять западнее Днепра необходимый ему плацдарм. Вскоре оказалось, что 4-я танковая армия не сможет удержать своей полосы на Днепре.
Сталин потребовал от Ватутина не затягивать Киевскую наступательную операцию, поскольку каждый лишний день позволял немцам сосредоточивать силы.
Ватутин ввел в сражение армию Рыбалко. Германские части ожесточенно сопротивлялись, и продвижение 38-й армии вместе с 3-й гвардейской танковой армией не превышало трех километров.
Москаленко отмечал: «Учитывая сложившуюся обстановку, мы с генералом Рыбалко решили продолжать наступление и позже. Оно было возобновлено в 20 часов. Чтобы ошеломить врага, танки зажгли фары, включили сирены и вместе с пехотой после огневого налета пошли в ночную атаку».
7-й гвардейский танковый корпус под командованием генерала Кирилла Сулейкова вышел к дачному поселку Святошино (ныне район в западной части Киева) и перерезал шоссе Киев — Житомир. В свою очередь, 237-я стрелковая дивизия генерала Федора Пархоменко в 15 километрах к югу от Киева захватила дорогу, ведущую на Букринский плацдарм, и тем самым полностью исключила переброску оттуда немецких резервов.
«С величайшей радостью докладываем»
Манштейн отмечал: «11 пехотных дивизий 4-й танковой армии, которые по своему личному составу почти без исключения равнялись полкам, не могли больше удержать превосходящих сил противника, бросившего в бой уже в первом эшелоне 17−20 стрелковых дивизий полного состава, 3−4 танковых корпуса и один кавалерийский корпус. Две танковые дивизии, находившиеся в резерве корпуса, также были слишком слабы для того, чтобы остановить прорвавшегося противника».
К утру 6 ноября Киев был освобожден войсками 38-й армии при поддержке 5-го гвардейского танкового корпуса генерала Андрея Кравченко и 1-й чехословацкой отдельной пехотной бригады под командованием бригадного генерала Людвика Свободы.
Проехавшись по центру города, Москаленко из штаба 50-го стрелкового корпуса, расположившегося в Святошино, доложил Ватутину о взятии города.
Через час Жуков и Ватутин направили сообщение Сталину:
С величайшей радостью докладываем вам о том, что задача, поставленная вами по овладению нашим прекрасным городом Киевом — столицей Украины, войсками 1-го Украинского фронта выполнена. Город Киев полностью очищен от немецких оккупантов. Войска 1-го Украинского фронта продолжают выполнение поставленной вами задачи.
В ответ Москва салютовала победителям 24 залпами из 324 орудий.
7 ноября советские войска освободили Фастов — крупный транспортный узел в 60 километрах юго-западнее Киева.
Козлом отпущения за сдачу Киева Гитлер выбрал Гота и отправил его в отставку, заявив, что 58-летний военачальник за годы войны слишком переутомился и нуждается в отдыхе. Гота сменил генерал Эрхард Раус, служивший до 1938 года в австрийской армии.
На фоне громкой победы в РККА разразился скандал: Антонов был сильно раздражен действиями начальника штаба 1-го Украинского фронта генерала Семена Иванова, которого обвинил в предоставлении неточных сведений Москве.
За подчиненного попытался заступиться Ватутин, который 10 ноября направил Антонову письмо. В нем военачальник признавал: «Сейчас действительно имеется ряд трудностей и недочетов в управлении и связи, по которым принимаются меры. Начальник штаба фронта товарищ Иванов предупрежден, к нему вообще предъявляются высокие требования. Однако я должен для объективности доложить, что он является молодым, растущим, трудолюбивым, энергичным и положительным штабным командиром».
Но это не помогло.
11 ноября вышел приказ Ставки за подписями Сталина и Антонова, в котором отмечалось, что со стороны Иванова и ранее замечались случаи несоответствующих обстановке докладов и стремление умолчать о неудачах. Это было расценено как несерьезное отношение генерала к своим служебным обязанностям.
«Необстрелянные части бежали в страшном беспорядке»
В документе подчеркивалось: «Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: 1. Генерал-лейтенанта Иванова снять с должности начальника штаба 1-го Украинского фронта и направить его в распоряжение Главного управления кадров народного комиссариата обороны. 2. Предупредить товарища Ватутина, что в случае повторения попыток представлять Генеральному штабу неточные сведения он — товарищ Ватутин — будет привлечен к строжайшей ответственности».
Начальником штаба 1-го Украинского фронта был назначен генерал Александр Боголюбов, а Иванов переведен на должность начальника штаба тылового Закавказского фронта.
В июне 1944-го Иванов стал начальником штаба 3-го Украинского фронта, а через год — 8 сентября 1945 года — на посту начальника штаба Главного командования советских войск на Дальнем Востоке за блестяще спланированную и проведенную Маньчжурскую стратегическую наступательную операцию был удостоен звания Героя Советского Союза.
Тем временем командование группы армий «Юг» спешно перебрасывало на киевское направление танковые соединения, в том числе дивизию СС «Адольф Гитлер», 1-ю и прибывшую из Франции 25-ю дивизии. Контратаки германских войск сорвали дальнейшее продвижение частей 1-го Украинского фронта на Казатин и Белую Церковь.
Контратаки дорого обходились немцам, которые встретили ожесточенное сопротивление соединений Красной армии.
Меллентин отмечал:
В страшном беспорядке эти необстрелянные части бежали, и, хотя командир дивизии генерал Шелл лично навел порядок и собрал свои части, им с большим трудом удалось оторваться от русских, уничтоживших почти весь их транспорт. К сожалению, 25-я танковая дивизия понесла настолько тяжелые потери в личном составе и технике, что в течение нескольких недель не могла использоваться ни в каких наступательных действиях.
Главный инспектор бронетанковых войск Третьего рейха генерал Хайнц Гудериан писал по этому поводу: «Из-за недостатка боевого опыта части вначале нередко поддавались паническому настроению, пока солдаты и офицеры не привыкли к трудной обстановке войны в условиях восточной зимы. В связи с недостатком сил командование (группы армий, армии и танкового корпуса) вынуждено было сразу бросить дивизию в бой, не считаясь с вышеуказанными факторами».
Меллентин вспоминал: «В ночь с 17 на 18 ноября 1-я и 7-я танковые дивизии вошли в Житомир — типичный старинный русский город с величественным собором и древними церквами».
24 декабря армии 1-го Украинского фронта перешли в решительное наступление. На рассвете 31 декабря советские войска после 50-минутной артиллерийской подготовки начали штурм Житомира, очистив к шести часам вечера город от немецких частей.
Манштейн констатировал: «В начале января 1944 года общая обстановка на фронте группы армий сильно ухудшилась. В Днепровской дуге, а также в районе Никопольского плацдарма намечалось новое наступление противника против 6-й и 8-й армий».
Основные сражения на Правобережной Украине были впереди.
Сергей Варшавчик