Кощей — антагонист многих русских сказок и весьма загадочный персонаж. Он борется с главным героем, но зачастую — ради любви, и всегда вызывает к себе уважение, не опускаясь до мелких пакостей исподтишка. Фольклористы больше ста лет спорят о значении этого персонажа в мифах и сходятся лишь в том, что он происходит из загробного мира и должен бросить вызов герою. В честь неофициального Дня Кощея-Чернобога «Газета.Ru» попыталась разобраться, что это за персонаж и причем тут Чернобог.
Пакостник или пленник?
Вопрос написания имени Кощея (или Кащея) тесно связан с его этимологией, а она ученым не ясна. Чаще всего можно услышать, что «Кощей» имеет общий корень со словом «кости» — именно костлявым и тощим он показан в классических советских фильмах, основанных на иллюстрациях конца XIX — начала XX века. Впрочем, этот образ вовсе не древний. Во многих сказках худоба Кощея никак не упоминается, а в «Марье Моревне» он и вовсе предстает могучим воином.
В пользу буквы «а» в имени говорит возможное происхождение от слова «касть», родственного «пакости». Тогда имя должно писаться как «Кащей», что обозначало бы пакостника, — но против этого у фольклористов есть серьезные возражения. Этот персонаж всегда враждебен главному герою, но у него есть и положительные черты: ему не чуждо благородство, он способен отпустить Ивана Царевича в благодарность за помощь, он не питается человеческим мясом (как, например, Лихо), не творит бессмысленного зла случайным людям, а во многих сказках мечтает заполучить одну-единственную женщину, — желание вполне человеческое.
«Скорее всего, верное происхождение его имени — от тюркского “кошчий”, что значит “пленник”, и в этом случае первично написание через “о”. Во многих сказках Кощей в начале находится в неволе, скован, и герой по глупости его освобождает», — рассказала «Газете.Ru» профессор Московского педагогического государственного университета Ирина Райкова, специалист по русскому фольклору и древнерусской литературе.
Смерть как испытание
Во всех сказках, независимо от телосложения Кощея и завязки сюжета, есть общая черта — он всегда антагонист, которого герой должен победить. Кроме того, изначально этот персонаж был связан с загробным миром, — особенно хорошо это заметно по тем сказкам, в которых путь в Кощеево царство проходит через избушку Бабы-яги, чья общепризнанная роль — страж на границе миров живых и мертвых. В сюжетах, где избушки Бабы-яги нет, дорога к Кощею все равно очень трудна и далека, а его жилище расположено в странном месте (на горе, на которую нельзя просто так попасть) или имеет необычные черты (построено из драгоценных камней). С помощью подобных аномалий люди в древности обозначали иное пространство.
О том, как именно Кощей соотносится со смертью и загробным миром, фольклористы спорят до сих пор. Куда более очевидна его роль похитителя женщин (либо того, кто иным способом лишает их свободы) и врага главного героя.
С этой точки зрения приключения протагониста предстают обрядом инициации, который существовал у многих первобытных народов. Зачастую он в том или ином виде включал в себя символическую временную смерть и переход в загробный мир. Преодоление всех испытаний, победа над демоническим противником и возвращение в мир живых превращали юношу в мужчину, позволяли ему жениться и начать взрослую жизнь.
В канву испытания хорошо ложится Баба-яга (иногда — безымянная старуха), которая выступает как архетипичный даритель и волшебный помощник. Ее задача — провести промежуточное испытание и направить героя на путь, помочь победить в финальной схватке.
Между Аидом и Самсоном
Многие мифологические персонажи либо архетипичны (то есть порождены универсальными человеческими представлениями о мире), либо заимствованы из мифов других народов. Например, ученые знают целое семейство богов-громовержцев: в него входят Юпитер, Зевс, Тор, Перун, ветхозаветный Яхве в языческую эпоху и многие другие. Подобрать же аналог славянскому Кощею совсем не просто.
«29 февраля отмечается неофициальный “День Кощея-Чернобога”, — и меня всегда смущало это уравнивание. Про Чернобога мы почти ничего не знаем, он упоминается в древних источниках всего несколько раз, и эти сообщения очень скупы. Попытки отождествить его с Кощеем — плод кабинетной мифологии (так называют научные фикции, сочиненные исследователями путем вольной интерпретации источников)
Как хозяин загробного мира Кощей соответствует древнегреческому Аиду. Интересно, что, подобно Аиду, укравшему Персефону, Кощей похищает прекрасных девушек и пытается жениться на них. Другая параллель — между Кощеем и Змеем Горынычем. Несмотря на совершенно разные внешние атрибуты, Змей также выступает главным антагонистом и в некоторых сказках крадет деву, которую надо спасти.
Самую необычную параллель предложил британский антрополог Джеймс Фрэзер. По его версии, сказки о Кощее — инвертированный библейский миф о Самсоне. Их обоих нельзя убить обычным способом (Самсона — из-за силы в волосах), они выбирают себе жен вопреки установленным обычаям. Также оба героя гибнут из-за любви и женской хитрости: Самсон дает Далиле себя остричь, а Кощей во многих сказках рассказывает похищенной женщине, как его можно убить.
Гораздо проще понять, кем не является Кощей — нечистой силой и дьявольским отродьем. Как рассказала Райкова, противопоставление святого и нечистого — плод христианского мировоззрения. Кощей же однозначно уходит корнями в языческую эпоху, когда существа могли вредить людям или помогать, но не занимали какую-то однозначную позицию: слуги либо всеблагого Бога, либо Сатаны.