История человечества богата примерами осознанного затворничества: столпники, отшельники, философы находили в уединении путь к просветлению.
Еще до того, как в словарях зафиксировалось слово «дауншифтинг», люди уже переживали отторжение индустриальных ценностей, говорит Татьяна Мейлахс.
Так, в 1845 году пожить в лесу решил американский писатель, мыслитель и натуралист Генри Дэвид Торо. Его опыт повторяли не один раз авторы и герои похожих книг, которые составили отдельный жанр в литературе: «В диких условиях» Джона Кракауэра, «Под открытым небом» Маркуса Торгебю, «Я ел тишину ложками» Майкла Финкеля, «Одинокий город: Упражнения в искусстве одиночества», Оливия Лэнг.
«Выбор одиночества как образа жизни — своеобразная форма сепарации. Не просто от семьи, а от всего комплекса социальных ожиданий», — отмечает философ. — «Счастье в одиночестве мало отличается от счастья в отношениях: в основе всегда лежит внутренняя гармония».
Гармония в одиночестве
А для гармоничного проживания своей жизни в одиночестве нужен системный подход.
Чтобы сделать жизнь в одиночестве наполненной и гармоничной, начнем с физической активности. Регулярный бег — это не только про здоровье, но и про химию мозга: эндорфины, серотонин, снижение кортизола.
«После часа на беговой дорожке экзистенциальные вопросы уже не кажутся такими сложными, а пресловутый смысл жизни обнаруживается где-то между пятым и шестым километром», — говорит эксперт.
Финансовая независимость — фундамент спокойной жизни. Осознание того, что ты способна обеспечить себя, решать свои проблемы самостоятельно, дает то самое чувство безопасности, которое многие ошибочно ищут в отношениях.
Чтение становится особым ритуалом. Когда перечитываешь «Декамерон», понимаешь: самоизоляция может быть не только вынужденной, но и плодотворной. В конце концов, некоторые великие произведения родились именно из уединения их создателей.
Путешествия — отдельный вид искусства. Три-четыре раза в год обязательно другая страна или хотя бы другой город. Это не бегство от себя, а, напротив, способ себя найти.
«Теперь я знаю: нет ничего более познавательного, чем затеряться в лабиринтах Чанду, проснуться от звуков утреннего Бангкока или искать лучший лакса в Джорджтауне», — говорит Татьяна Мейлахс.
Музеи и выставки становятся формой медитации. В тишине галерей, наедине с искусством, происходит особый вид диалога — без слов, но предельно честный. Современное искусство иногда вызывает вопросов больше, чем лекция по квантовой физике, но именно в этом его прелесть.
Забота о внешности обретает новый смысл. Это не попытка соответствовать чьим-то стандартам, а форма диалога с собой. Хороший стоматолог и умелый косметолог иногда делают для самооценки больше, чем годы психотерапии. А прогулка по городу в любимом наряде — это маленький спектакль, где ты одновременно и актриса, и зритель.
Искусство счастливого одиночества
Существенное различие между вынужденным и осознанным одиночеством лежит в плоскости восприятия. Там, где одни видят дефицит — отсутствие отношений, семьи, привычных социальных связей, другие обнаруживают пространство возможностей: для самопознания, творчества, интеллектуального роста.
По мнению Татьяна Мейлахс, в одиночестве открывается особая глубина жизни.
«Через какое-то время начинаешь замечать вещи, которые всегда были рядом, но оставались невидимыми: тонкие связи между людьми и событиями, неочевидные смыслы в простых вещах, красоту в повседневности. То, что казалось пустотой, наполняется содержанием, как замусоленная чернильница — свежими чернилами», — рассказывает она.